И не смог ответить Артем, хотя и раскрыл рот для ответа. Вернуть все назад? Все как было… и вновь в свое время… в свое тело…
— Испугался? — пробасил Распутин.
И вдруг раскатисто рассмеялся.
Артем вновь открыл рот, чтобы ответить, но не успел — в комнату вошла помощница. Ее узкое смуглое лицо сейчас выглядело тревожно:
— Гриша… — шепнула она. — Только что телефонировали… У царевича приступ!
— Еду! — Распутин жив вскочил. — Пальто мне! Извозчика! Живо… Ах, доктор — потом договорим… Потом ответ дашь…
На следующий день Артем вновь встретился с Антониной в том же самой кафе. Как и договорились еще там, на Гороховой.
— Наш друг занят, — присаживаясь, озабоченно потянула фрейлина. — Князь Феликс Юсупов пригласил его… А про Штольца я узнала!
— Ну-ну? — доктор заинтересованно приподнял брови.
— В гербовнике такой фамилии нет! — с усмешкой выкрикнула барышня. — Никакой он не барон — проходимец! Просто брачный аферист. Я уже телефонировала Ксюше… Так славно поболтали! Она мне все местные новости рассказала… Не знаю, правда, зачем?
— И что там за новости?
— Да обычные… Градоначальника журналисты поймали с одной дамой… Полицмейстер побил жену… Да, взорвали военный завод! Не весь… Какой-то там важный цех и электростанцию.
Глава 15
Сенная площадь тонула в сыром тумане и светильники едва пробивали мглу. Невольно вспоминалась классика — ночь, улица, фонарь, аптека…
Иван Палыч медленно брел к доходному дому Селиванова. Повозку не стал брать — решил прогуляться после сложного дня. А день и в самом деле был насыщенным — сначала отвели в операционную, где показывали якобы прорывную технологию лапаротомии — то есть вскрытия брюшной полости при ранениях живота, отказавшись от выжидательной тактики. М-да, уж, прорывная! Таких операций за свою ординатуру Артем повидал сотни! Но пришлось старательно делать вид, что ему интересно.
Потом еще одна лекция. Обед. И вновь лекция, которая в этот раз была больше похожа на собеседование — Ивана Павловича спрашивали обо всем, что касается хирургии и не только. Отвечать приходилось осторожно, чтобы не взболтнуть лишнего и ненароком не упомянуть какие-нибудь еще не существующие инструменты и тем самым не выдать себя.
Но мысли, как это ни странно, сейчас, после трудного дня, были занятый совсем другим.
Распутин…
Вот ведь как бывает. Увидел настоящего, живого. Кто бы мог подумать. Да не просто увидел, еще и услышал от него такого, чего вряд ли бы вообще от кого-то мог услышать. Непростой старик. Видит. Многое видит. Чего другие не могут.
Знал он про 21-й век, про настоящего Артёма — хирурга, утонувшего в суете мегаполиса. Знал — и предложил помочь вернуться.
«Обратно? — подумал доктор, переходя улицу. — Домой?»
Туда, где смартфоны, интернет, пицца с доставкой, кофе в стаканчике, шум машин. Всё родное, привычное. Можно снова быть собой, не прятаться под личиной Ивана Палыча.
Но…
Артём прикрыл глаза. Там ли его дом? Настоящий дом…
Здесь, в 1916-м, время течёт иначе. Нет гонки, нет звонков по ночам, нет проклятой беготни. Утро в Зарном — скрип снега, запах дров, голос Аглаи: «Иван Палыч, пирожки готовы!», больница, такая привычная, родная. И Анна. Её улыбка в «Синема-палас», тёплая рука в его ладони, тихий смех: «Лыжи в квартире! Умора!». Любовь, которой не было там, в будущем, среди лайков и дедлайнов.
— Вернуться? — сам себя спросил доктор.
И не смог ответить на собственный вопрос.
В квартире на третьем этаже было холодно, мерно тикали напольные часы, словно отсчитывая его судьбу. Артём бросил саквояж на диван, зажёг керосиновую лампу и сел, потирая лоб.
«Вот ведь старик! Подкинул задачу! Лучше я бы вообще туда не ходил!»
— Вернуться… — вновь пробормотал он, уже задумчиво. — Да, наверное, надо.
Он родился там, значит там ему и быть. Там — его время. Там. Не тут.
Но…
Как же Анна? Ее то ведь не переместишь туда.
— Нет… не могу. Не вернусь.
Он сжал кулаки, отгоняя мысли о будущем.
И всё же… Разговор с Распутиным был таким коротким, оборванным. Эх, расспросить бы, узнать, задать вопросы.
— Нужно встретиться вновь! — вдруг просиял доктор.
Встретиться и поговорить, обстоятельно, без спешки, расспросить обо всем, узнать. И принять окончательное решение.
Он кивнул сам себе.
«Завтра найду Антонину, она сведёт с ним», — успокоившись, подумал Иван Палыч. Потом лег на диван и тут же провалился в сон.
Утро в Петрограде выдалось серым, с Невы тянуло сыростью. Иван Палыч шёл к кафе «Le Ange Jaune» у Казанского собора, кутаясь в пальто. Антонина ждала за столиком, голубые глаза девушки сияли под вуалью.