Заодно и под врачебным контролем.
Все это — наколоть огромную кучу дров, натаскать воды в тяжелых неподъемных кадках — в деревнях считались делами семейными — девичьими, женскими. Мужики на подобную ерунду не отвлекались, в свободное (по сезону) время — занимались промыслами, отходничали или просто пили.
А тут — бесплатная помощь. Кстати, весьма кстати… и Аглае все не скучно.
Раненых (рядовых: Тереньтева, Ипатьева, Бибикова и их старшОго, ефрейтора Сергея Сергеича Лапикова) Иван Палыч выписал подчистую. Всех. Ну, можно уже было. Все лучше, чем вдруг да — тиф! Оно им надо? Тех, кто был из волости, местных — обещался навещать сам, остальным же выписал справки, да велел, чтоб по прибытию, отдали их своим земским врачам.
— Они за вами понаблюдают!
— Спасибо Иван Палыч! — наперебой благодарили раненые.
— Век вас не забудем!
— А, коли Якимку Гвоздикова встретим — морду набьем, — это уже обещался Ваня Бибиков, местный, из Заречья.
За всеми недавними кровавым событиями, с пожаром новый становой пристав Лаврентьев так пока толком и не разобрался. Хотя, наметки имелись… А, может, его просто попросил тот же Гробовский, ведь Яким, насколько понимал Артем, являлся его тайным агентом. И как в таком случае быть? Загадка…
Прощаясь, доктор проинструктировал бывших пациентов насчет кипячения воды и всего такого прочего, предупредив о тифе. То же самое он еще раньше еще разок втолковал и Прокопию Данилычу, старосте деревни Рябиновка.
Сладив все неотложные дела, Иван Палыч наскоро перекусил принесенными Аглаей вчерашними картофельными калитками и засобирался в город. «Дукс», словно раненый зверь, прислонился к дальней стене больнички и, казалось, поглядывал на доктора с укоризной, словно бы вопрошал — а меня-то когда полечишь?
Ну, что же… Кузница Никодима не совсем по пути к станции, но… чтоб второй раз не возвращаться…
Взяв колесного друга за руль, молодой человек поднатужился и покатил мотоциклет по краю дороги. Хорошо, подморозило, и снегу пока что много не намело.
— Н-но, залетныя! Н-но!
Мимо пронеслась коляска, шикарный фаэтон с опущенным верхом. На заднем сиденье развалился плечистый красномордый мужик в богатом суконном пальто с меховым воротником. Вспыхнул золотом крест на жирной шее.
Субботин! И куда, интересно, собрался? Похоже, что в город.
Завидев толкающего мотоциклет доктора, Субботин лишь насмешливо приподнял картуз и, не сказав Ивану Палычу ни слова, приказал кучеру гнать дальше. Хм… Что-то давненько сей «сатана в штанах», как выражалась Аглая, не спрашивал про морфин… Даже странно! Нашел другие источники?
— Заглох, говоришь? — Никодим, как всегда, оказался у себя в кузне. Подковывал чью-то лошадь.
— Ну да. Ехал-ехал себе и вдруг — оп! И заглох, — вздохнул Иван Палыч.
Проковав, кузнец бросил выпрямленную подкову в кадку с водой, дождался, когда стихло шипение и, не оборачиваясь, спросил:
— Иван! А ты бензин где берешь?
— У Нобеля. На складах.
— Ясно, что у Нобеля. Какой категории склады-то?
— Понятия не имею! — честно признался молодой человек.
— Ты, Иван Палыч, узнай! Коли третья категория — не бери лучше. Они там сами по флягам льют — могут и забодяжить. Лучше вторую! Пусть и дороже, но… За тебя ж все одно управа платит!
— Спасибо… узнаю… А сынишка то твой чего? — не удержавшись, спросил Иван Палыч, вглядываясь — парня вновь нигде видно не было. Вот ведь привидение! Но вспомнив прошлую реакцию кузнеца, поспешно добавил: — Книжки читает?
— Читает, — кивнул тот.
— Это хорошо, принесу еще что-нибудь тогда.
— Добро. А мотоциклет оставляй! Посмотрю…
На том и распрощались.
Успев на обеденный поезд, Иван Палыч уселся в вагон второго класса и с комфортом добрался до города. Уже наученный опытом, сразу у вокзала извозчика брать не стал, а немного прошелся по улице. И уж потом первому же попавшемуся помахал:
— Эй! Эй! Любезный!
Доехав до земской управы, доктор заплатил извозчику тридцать копеек (до войны было бы двадцать), и поднялся по знакомой лестнице на второй этаж.
— Здравствуйте!
— А, Иван Палыч! — оторвалась от печатной машинки Ольга Яковлевна, секретарь. — За бумагами на морфин? Готовы! Аптека там указана. Дороговато, конечно… Ну, тут уж не мы выбирали — начальство!
Вытащив папиросу из лежавшего на столе портсигара, секретарша чиркнула спичкой, прикурила и устремила глаза в потолок:
— Ну, начальству, известно — виднее.
— Понятно, — доктор убрал бумаги в саквояж. — Ну, пойду. Дел невпроворот сегодня. Надо бы новые лекарства…