«Надеюсь, Анну уже вызволили, — подумал доктор, выворачивая на проселочную дорогу. — Ах, Анна, держись! Вернешься домой — не отпущу уже никуда!».
С этими делами последних дней — похищением, угрозами, допросами, — нервы шалили, даже у него, привыкшего к стрессу на работе.
«Сердце не на месте», — подумал Артем, чувствуя, как глухо оно бьет в уши.
И вдруг задумался.
Сердце… не на месте…
Ну конечно! Вот же в чем дело!
Артем едва не въехал в сугроб — пришлось резко снижать скорость и выкручивать руль. Но это сейчас было неважно. Важное другое — он понял! Понял!
— Сердце не на месте! — радостно воскликнул он и рванул через поле прямиком в Зарное. — Все болезни от нервов!
Ведь все было так просто! А он еще голову ломал — почему так странно ведет себя пульс мальчика? Ведь мощное лекарство начали давать, должно быть замедление, а оно как у воробышка…
Теперь осенило.
Василий всю жизнь прожил в доме отца, никуда не выходил, не показывался. Даже сам Иван Палыч увидел мальчика впервые, когда его принес кузнец к нему в больницу. А что каждый ребенок, тем более такой замкнутый, как Вася, будет испытывать к больнице, где хмурые тети и дяди так и норовят сделать болючий укол?
Конечно же будет бояться! Только вот Василий настоящим мужчиной оказался — страх свой не показывал, все храня в себе, стиснув зубы. Вот ведь какой, весь в отца! Тот тоже на эмоции скуп.
А волнение и тревога, как известно, дают выброс адреналина, который в свою очередь сужает сосуды, гормон способствует значительному усилению и учащению сердечных сокращений, повышению автоматизма сердечной мышцы, что может привести к возникновению аритмий. Той самой аритмии, что Иван Палыч фиксировал в больнице некоторое время, после приема препарата!
Вот и все!
Страх новой обстановки, страх новых людей и жутких уколов — вот что провоцировало сбои сердца даже тогда, когда был назначен препарат.
Нужно отправить парня лечится домой! И лекарство подействует!
Иван Палыч влетел в палату подобно вихрю. Снег с сапог посыпался на пол, оставляя лужицы на дощатом полу. Где-то в углу тихо заворчала Аглая.
Василий лежал бледный, грудь тяжело вздымалась. Рядом, на табурете, сидел кузнец Никодим, хмурый, как туча, борода топорщилась.
Иван Палыч огляделся. Вон на подносе шприцы лежат с иголками, вон на стене плакат висит с жутким больным, демонстрирующим стадии болезни сифилиса, вон тряпки окровавленные сохнут — да тут взрослому впору испугаться, не то, что мальчику!
Увидев доктора, кузнец встал, сжал кулачищи. Тихо спросил:
— Что, Иван Палыч, не помогает лекарство? Аглая говорила, опять хуже стало.
Артём улыбнулся, снял шапку, отряхнул снег.
— Никодим, не хмурься! Радостная весть: Василий едет домой!
Кузнец замер, брови поползли вверх.
— Домой? — переспросил он, недоверчиво. — А как же… сердце-то? Отказываешься лечить? Домой отправляешь помирать?
— Да что ты такое говоришь⁈ На лечение домой отправляю!
Василий приподнялся на локтях, глаза загорелись.
— Правда, доктор? Домой, к батяне?
— Правда, — кивнул Артём, подходя к койке. — В больнице тебе не по себе, парень. Тревожишься, хоть и молчишь, терпишь. А все болезни, как известно, от нервов. Это адреналин сердце твое гонит, аритмию создает. Дома, с отцом, тебе лучше будет, уверен. Родные стены, говорят, лечат. Книжек возьмете в библиотеке — и читайте. Но только хорошие книжки, чтобы не тревожно было.
— «Остров сокровищ»! Мы с Андреем начали читать, очень мне понравилось!
— Ну, можно и его, если не сильно за героев переживать будешь. Но лекарства, Василий, продолжу тебе давать. Ту травку горькую помнишь? Полный курс нужно пройти, я сам буду к тебе домой ходить, отмерять нужную дозу. Ну и следить буду, сердце твое слушать, как оно на поправку пойдет.
Никодим шагнул вперёд, лицо просветлело.
— Иван Палыч… — голос дрогнул, — так значит все же…
— Успокойся, Никодим Ерофеич, все будет нормально, никто от лечения твоего сына не отказывается. Просто понял я в чем причина аномалии такой, которая происходила даже после приема лекарств. Домой парню нужно, привык он там быть. Там все будет нормально.
— Спаситель ты наш!
Кузнец схватил доктора в медвежьи объятия, борода уколола щёку. Артём охнул, но засмеялся. Кузнец отстранился, глаза блестели от слёз.
— Сынок мой… жив будет!
Василий улыбнулся, слабо, но искренне.
— Спасибо, доктор…
Аглая, стоя в дверях, перекрестилась.
— Слава Богу! — шепнула она. — Вот ведь голова, доктор наш! Всегда знала, что он любую болезнь победит.