— Как говорят шулера — как карта ляжет, — хмыкнул пристав. — Может и уйти. А, может — и нет. Тут от везения много зависит. Ещё — от нашей расторопности. Разъезды мы организуем, народ известим… А дальше уж не только от нас зависит! Контрразведка пускай тоже пошевелится!
— Вот именно. Контрразведка…
Тяжко вздохнув, доктор глянул в окно… и присвистнул, увидев въезжающие во двор шикарные сани, запряженные двумя гнедыми. В гривы коней были вплетены праздничные разноцветные ленты — Рождество! — нарядно одетый кучер выглядел, как министр.
— Кажется, гости к нам, — повернулся доктор.
Пристав подкрутил усы:
— Да уж слышу! Каблуки по крыльцу стучат…
Послышались взволнованные женские голоса… в смотровую ворвалась Анна…
— Меня Вера Николаевна подвезла… Иван Палыч! Беда!
— Что? Что случилось? — доктор подскочил к возлюбленной, обнял за плечи. — Ты цела?
— Не со мной беда… Вот, Вера Николаевна расскажет…
Ростовцева выглядела взволнованной и бледной, даже фазанье перо на дорогой зимней шапке — и то как-то грустно поникло…
— Вера Николаевна! Садитесь, вот… Что с вами? Воды?
— Да, если можно…
Выпив полстакана, помещица, наконец, взяла себя в руки. И обратилась к Лаврентьеву:
— Очень хорошо, господин пристав, что и вы здесь! Понимаете, моя кузины, Ксения… Они с Юрой поехали кататься… На малых санях… У нас, за усадьбой. Там липовая роща! Так красиво… Ксения как раз приехала на Рождество. Должны были к обеду вернутся, но… уже скоро темно! В роще их нет… И, я даже не знаю…
— Отыщем! — заверил пристав. — Сейчас вернется урядник, он на коне… Отыщем!
— Да уж… — Ростовская горестно качнула головою. — Знать бы только, где искать…
Пристав делал свое дело уверенно и спокойно. По возвращению урядника, тот час отрядил его на село — собирать людей с санями. Ну, не пешком же по всей округе рыскать! Правда, и сани не все подойдут, волокуши, к примеру — ни к чёрту. Однако, убивали двух зайцев — искали и пропавших, и шпиона… Правда, нужно было поторапливаться — скоро вечер.
— Да, Прохор… Ты сообщил? — на пороге осведомился пристав.
— Всё сделал, как приказали, господин штабс-капитан! — урядник вытянулся, щёлкнув каблуками, и придержал шашку. — Обещали выехать тот час же!
— А, может, и я вам чем помогу? — дёрнулся было доктор.
— Ива-ан Палыч! Мы уж как-нибудь без вас… — уходя, Лаврентьев саркастически хмыкнул. — Займитесь вон, лучше, Верой Николаевной…
Уже начинало смеркаться, когда на околице показались световые полосы фар. Послышался шум мотора, и во двор вполз длинный темно-зеленый автомобиль с поднятым верхом. Контрразведка!
Двигатель замолчал, и по крыльцу поднялись двое — капитан Семенов и поручик Гробовский. Оба с крайне деловым видом.
— Значит, говорите, мотоцикл? — прищурившись, уточнил капитан. — Марка, цвет, приметы?
— «Дукс», серого цвета… приметы… Ну, это ж не мерин!
— Я понимаю… Что ж, господин поручик — пора! Слава Богу, фары у «Руссо-Балта» яркие!
— Постойте!
— Нет, Иван Палыч! Делом своим займись… А нам уж позволь — своим.
Что ж, пришлось отпаивать госпожу Ростовскую чаем. С картофельными калитками, любезно предложенными Аглаей.
— Душечка, ваши пирожки чудо, как хороши! — помещица понемногу приходила в себя. — Вы никогда не служили кухаркой?
— Вера Николаевна! Порошу не переманивать персонал, — хохотнул доктор. — Тем более, Аглая Фёдоровна нынче у нас — заведующая больницей! Да, да, именно так.
Санитарка, услыхав комплимент, покраснела и, сославшись на неотложные дела, выбежала в коридор, в палаты… С эпидемий тифа справились, не так там и было людно.
Господ офицеры вернулись примерно через час. Анна Львовна первой заметила свет автомобильных фар, отошла от окна, закричала:
— Едут! Едут!
Едут…
С удачей или нет?
Господи… да хоть с чем-то бы повезло. Лучше бы — с Юрой и Ксенией, и чёрт-то с ним, со Штольцем! Мало ли нынче шпионов? Семёнов наловит ещё, за ним не заржавеет! Господи-и…
— Несут! — заглянув в смотровую, взволновано выпалила Аглая.
Несут…
Гремя сапогами в дверь вошёл Гробовский и с ним какой-то молоденький солдат с модными усиками, по-видимому, водитель «Руссо-Балта». Гробовский нёс на руках Юру… бледного, в мокрой одежде, уже покрывшейся ледяной коркой:
— Чаю! Горячего! Живо!
Аглая тут же засуетилась:
— Сейчас!
— Да тут можно и не только чаю, — усмехнулся Иван Палыч, доставая из шкафчика спирт. — Раздеть! Растереть! Укутать!
— Юра! — Ростовская со слезами бросилась к сыну. — Юрочка! Жив! Жив! Какое же счастье!