– Мой ученик обладает определенными способностями, которые могут уничтожить пламя, – пояснил Швитский.
– Ты ведь сам говорил, что это так называемый Огонь неугасимый, – нахмурился Филипп, – и ни я, ни Вейж не могли понять его природы. Может, наконец, пояснишь.
– Боюсь, что тогда придется слишком многое поведать вам, – покачал головой Швитский. – Впрочем, Александр знает истину, если он захочет, то расскажет.
Тем временем в ятрейи Оцет склонился над телом Александра.
– Я знаю, что ты там, Асура, – проговорил он, улыбаясь, – я собираюсь уничтожить Огонь неугасимый в душе Александра. И я надеюсь, что ты не станешь препятствовать мне. Знай, что я не враг, но друг.
– Как он собирается это сделать? – удивился Асура. – Я предполагал, что Швитский использует свое искусство алхимии и приготовит что-то воздействующее на душу, некий яд. Но что может этот юноша?
– Я начинаю, – Оцет закрыл глаза и воздел руку над Александром.
Пальцы его правой руки вдруг объяла энергия, но не обычная, а темная. Словно черная слизь, испускающая газ, она стекала с пальцев Оцета. Когда же одна из капель упала на пол, то растворила его, как кислота.
– Э-это?! – воскликнул в изумлении Асура.
Оцет замахнулся и вонзил ладонь в грудь Александра. Тело юноши задрожало. Оцет продолжал двигать рукой с закрытыми глазами. Асура заметил, как душа Александра в подпространстве Рассекателя забилась в конвульсиях.
– Это сила тьмы, – Асура присел рядом с Александром, хмурясь и ожидая развития событий, – она как кислота разъедает все, к чему прикасается. Но сейчас именно это и нужно. Я уже видел эту силу у так называемой дочери Дьявола. Тогда она тоже помогла Александру. Почему все связанные с Дьяволом разумные стремятся помочь ему?
Пока Асура размышлял об этом, Оцет закончил процесс уничтожения пламени и выдернул ладонь из груди Александра, оставляя в ней дыру.
– Так не пойдет, – покачал головой Оцет и прикоснулся к ране юноши. Дыра начала стремительно уменьшаться, пока вовсе не исчезла. Не осталось и следа от ранения, даже крови не было.
– Вот так-то лучше! – улыбнулся Оцет и смахнул пот со лба. – Надеюсь, это останется между нами, Асура.
– У него получилось! – Асура радостно рассмеялся, он кинулся осматривать душу Александра, и радость его исчезла так же быстро, как и появилась. Состояние Александра не улучшилось, жизненная энергия все также стремительно покидала его.
– Теперь нужно разобраться с Баошенгдади… – пробормотал Оцет, направляясь к выходу.
– Баошенгдади? – удивился Асура, услышав его. – Ну конечно! Только он может исцелить Александра. Поможет ли он? Он всегда помогал нуждающимся.
Выйдя из ятрейи, Оцет обратился к Филиппу:
– Я уничтожил пламя, но как мы и думали… – он развел руками, – это не помогло. Душа Александра сейчас подобна ситу, жизненная энергия медленно, но верно вытекает через крохотные дыры в его души.
– Значит, остается только Баошенгдади, – вздохнув, кивнул Швитский и с сожалением добавил, – я знал, что это неизбежно…
– Вы готовы отправиться прямо в пасть льва? – спросил Оцет, глядя Филиппу в глаза, теперь его взгляд перестал казаться детским, в нем читалась взрослая серьезность. – Баошенгдади, скорее всего, откажется нам помогать. Посему нужно быть готовым к схватке, но это бог жизни… Он один из сильнейших.
– Я готов, – кивнул Филипп, – я должен спасти сына, а после выиграть войну.
– Хорошо, – хлопнул в ладоши Оцет, – я предлагаю взять с собой Александра, у нас есть специальный артефакт, который создал Дионис, его можно использовать для транспортировки.
– Я прикажу доставить сюда стеклянный гроб, – кивнул Швитский.
– В нем замедляется течение времени, – пояснил Оцет, – процесс истечения жизненной энергии ускорился, когда я разрушил пламя, посему так будет лучше.
– Почему он ускорился? – нахмурилась Клеопатра.
– Я не мог уничтожить пламя, никак не повредив душе Александра, – беззаботно пожал плечами Оцет.
– Я осмотрю его, – кивнул Ахей, стоявший рядом и вошел в ятрейю.
– Мы будем ждать на корабле, – мотнул головой Швитский, – лучше поспешить, пока мы еще знаем, где остров блаженных.
– Да… согласен, – вздохнул Филипп. Все-таки у него была надежда, что после уничтожения пламени все закончится и он, наконец, сможет взглянуть в глаза сыну.
Швитский и Оцет направились к выходу из дворца.
– Могу ли я пойти с вами? – спросила Миюки.