- Вставай.
- Что? – сонливо валюсь обратно и краем глаза смотрю на часы. – Сейчас и девяти нет.
- К нам приехали из полиции.
- Из полиции? – Теперь меня сложно удержать. Я резко приподнимаюсь и чувствую, как в груди образуется колючее волнение. – Что-то случилось? С папой? Они нашли его?
Брат вытирает ладонями бледное лицо и покачает головой. Даже не знаю, что испытывать: облегчение или разочарование. Иногда радость и печаль идут бок об бок друг с другом, и ты не знаешь, что именно постучится в твою дверь: черная полоса или белая. Остается лишь надеяться, что не всегда эффективно, зато в большинстве случаев напрасно. Вновь горблюсь и спрашиваю:
- Тогда зачем они здесь?
- Говорят, нужно съездить в участок. Есть какие-то вопросы.
- К нам?
- Да.
Я одеваюсь минут десять. То и дело поглядываю в окно, будто жду, что из полицейской машины выйдет отец. Глупо. Очень глупо. Но сложно бороться с чувствами, когда они пытаются вытеснить реальность и заменить ее сладкими мечтами.
В коридоре встречаю Риту. Она выглядит бодрой, что странно, ведь на часах и девяти нет. Неужели шатенка не спала? Хотя в таком случае, усталость бы отразилась хоть на какой-то части ее ровного лица. Но нет. Повод ли это завидовать? Возможно.
- Возьми, - она протягивает вперед тарелку с темно-коричневыми, круглыми печеньями и улыбается. – Сама приготовила.
Морщусь, и, прежде чем взять выпечку, спрашиваю:
- Ты уверена, что…
- Бери, - резко отрезает она, - ты ведь не хочешь меня расстроить?
Неохотно хватаю печенье. Лучше не вступать в борьбу со злой, мстительной Ритой. Надеюсь, я хотя бы не отравлюсь. Откусываю пряность и едва сдерживаюсь от рвоты. Господи! О, что это? На улице выкидываю выпечку в сторону, пару раз протираю пальцами рот и вздыхаю. Прости, Рита, но жить мне еще хочется.
Саша держится рядом, когда нас проводят к машине. Он кладет ладонь на мое плечо и сжимает его крепко-крепко, будто говорит: все в порядке, все будет хорошо. Но меня трясет. Я не понимаю, почему именно волнуюсь – потому что вижу рядом незнакомых мужчин в полицейской форме? Или потому что могу узнать что-то новое об отце? Или, может быть, потому что сейчас очень рано и на улице минусовая температура? В любом случае, меня буквально шатает. Я спотыкаюсь перед машиной и ударяюсь локтем о дверцу. Затем неуклюже усаживаюсь в салон, откашливаюсь и складываю перед собой руки: что дальше? Поиграем в хороший коп – плохой коп? Господи, рано или поздно это должно было произойти. Не опросить детей пропавшего – разве это адекватно? Конечно, в участке требуются наши показания. К тому же я главный свидетель. От своих же мыслей мне становится плохо. Впяливаю взгляд в окно и стискиваю зубы: все нормально, все нормально.
- Мы держать вас долго не будем, - хриплым голосом сообщает мужчина с переднего, пассажирского сидения и с трудом оборачивается: ремень стягивает его тело. – Зададим пару вопрос, запишем все и отпустим.
- Как продвигается расследование? – деловым тоном интересуется Саша. Только сейчас я замечаю, что на нем черный свитер, который я подарила ему на Новый Год. Боже, как трогательно. Горловина шикарная. Брат выглядит бесподобно, и я бы и дальше продолжила восхищаться своим вкусом, если бы не услышала ответ:
- Плохо.
- Почему плохо?
- Потому что нет ни зацепок, ни следов. Ничего. Ваш отец, будто испарился. Магия!
Полицейский усмехается, а у меня внутри все сворачивается в трубочку. Прикусываю губу и судорожно соображаю: что если они раскроют наш секрет? Что если они узнают о моих способностях? Нас посадят? Отдадут на опыты? Сожгут, как во времени инквизиции?
- Куда мы едем? – вдруг спрашивает Саша. Он оглядывается и хмурит лоб. Я тут же улавливаю в воздухе, исходящее от него волнение. Что происходит? Почему брат так напуган? – Участок в другой стороне.
- Нет. Ты ошибаешься.
- Не ошибаюсь. Мы проехали нужный поворот.
Он медленно тянет ко мне руку. Я сжимаю ее, недоуменно вскидываю брови и шепчу:
- Что такое?
Но он не отвечает. Напряженно подается вперед и вновь спрашивает:
- Куда мы едем?
Дальше все происходит слишком быстро. Я не успеваю даже вскрикнуть, когда мужчина с переднего сидения достает пистолет, направляет его в сторону моего брата и снимает оружие с предохранителя.
- Не двигайтесь.
Думаю, и так очевидно, что двигаться нам не особо хочется.
Мое тело пронзает судорога, я вдруг понимаю, что смогу запросто испепелить этого человека, затем и водителя, машину, сотру все следы, окрашу руки в красный цвет, зато спасу жизнь брата. Но мне не удается даже дернуться в сторону незнакомца. Он кидает на мои колени тяжелый пакет, сморкается и командует: