— Если ты о том инциденте с браконьерами, то руководство вошло в положение и…
— Спасибо твоему руководству.
— Маша. Послушай, я не хочу быть твоей нянькой и постоянно успокаивать. Ты должна собраться. Где та самая жизнерадостная девчонка? Талантливая, ловкая, смелая. С горящими глазами?
— Ты не поверишь, но она умело маскируется в меланхоличную, ворчливую личность с депрессивными наклонностями.
— Ну если эта личность всё это осознает, то не все потеряно.
— Так в чем тебе нужен совет?
— Соглашаться или нет.
— Ты сам прекрасно знаешь ответ. А личность уж как-нибудь здесь сама разберется.
— Это точно?
— Точнее не бывает.
— Отлично, — воодушевленно заметил Влад. — Ты очень талантливый писатель, Маша. Ты просто гений.
— Ладно, ладно, проехали.
— Ты это учти, — Исаев кивнул головой. — Тогда до скорого. Аринке, как увидишь её, передавай от меня привет!
— Передам… — тихо ответила Маша, и когда Влад отключился, еще несколько минут, молча, смотрела на изображение подруги, занятая своими мыслями.
Маша никогда не была трусихой. Несмотря на свою миниатюрность, она мало чего боялась. Взять хотя бы ту самую историю, когда ей было 8 лет от роду, и они поехали с родителями на загородный пикник. Маленькая Манюня первой заметила «подкрадывающуюся» к их лагерю змею, схватила её поперек скользкого туловища и забросила за ближайшие кусты. И пускай это был всего лишь безобидный уж, но ведь Маша-то об этом еще не знала!
Но её внешняя смелость была только одной стороной медали. Куда сложнее было оставаться храброй внутренне, психологически. Нельзя сказать, что Мария была самоедкой. Но как любой творческий человек, а тем более Творец, она обязана была заниматься самоанализом. И вот тут, в глубине своей души, оставаться смелой было намного труднее.
Она не пребывала относительно себя в застенчивой неизвестности. Нет. Она прекрасно осознавала, что с ней происходит что-то не то. Иногда ей было неловко перед ребятами за свои выходки, но она не всегда могла остановиться, сдержаться. Особенно в последнее время. Казалось бы, что такое нестабильное эмоциональное состояние должно было закончиться с возвращением Арины. Да и сама Маша на это очень надеялась. Но… Ариэль действительно успокоила некоторые душевные струны, но тревожно завибрировали другие, и Мария даже себе не могла ответить, какое состояние хуже.
Одно было для нее очевидно — что-то с ней не так. И требовалось разобраться в этом, в самое ближайшее время. Пока не… что? Мария не хотела отвечать на этот вопрос. Но не потому что боялась. Все ведь знали, что она никогда не была трусихой.
Накануне ей в голову пришла неожиданная мысль. Вначале она оценила её как бредовую, но мысль продолжала надоедливо копошиться в сознании.
«Ну уж нет, — уговаривала себя девушка. — Вот это как раз и есть та самая шизофрения, которую победила наша медицина. Но, видимо, не до конца. Я ведь кто? Представитель опытной группы, перенесшей прямой и обратный трансморфинг. И, наверное, единственная, кто сделал это добровольно. Как правило, такую процедуру могли назначить только по очень весомым медицинским показателям. А уж людей, кто сходил на ту сторону и вернулся обратно, кроме неё, возможно и не было вовсе на всей Земле. Вдруг всё из-за этого?».
Маша посмотрела в зеркало. Эх, нос у Карины всё-таки был красивее.
— Вот такая я авантюристка, — сообщила она безмолвной проекции псевдо-аватара. — Хотя есть и более чёткое определение, если наплевать на деликатность. Я — обычная дура…
— Нет-нет, мы не возвращаем средства, даже если сеанс не принёс ожидаемого ре… — девушка с выбритым виском отступила вглубь от распахнутой двери, инстинктивно прикрываясь вытянутой вперед ладошкой.
Маша машинально поймала эту ладошку рукой. Кожа у контактёрши была что у того ужика — ледяной и шагреневой.
— Успокойся, — как можно мягче сказала она. — Никакого возврата. Мне просто нужна твоя помощь.
Чтобы отыскать эту самую молоденькую девчушку, Маше пришлось попотеть. Из Сообщества, через которое в прошлый раз Мария заказала сеанс, контактёрша вышла, и коллеги не могли сказать ничего вразумительного о месте её нынешнего местопребывания в какой-то другой локальной сети. Конечно, никто не мешал вызвать другого контактёра. Но был некоторый нюанс. Как правило, второй и последующий сеансы с одним и тем же специалистом по преображению были наиболее успешны. Сказывалась, так называемая «психологическая пластика». Первый сеанс оставлял в подсознании контактёра некий эмоциональный слепок. И хотя он полностью стирался из рабочей области памяти, но при повторном трансе активировался и способствовал более детальному погружению в образ. На первом сеансе у Маши с контактёршей получилось не очень. Поэтому шансы на повторное использование того же специалиста были ощутимо выше, чем, если бы пришлось начинать с кем-то опять сначала.