— Маня, это же… Обычно всё, всегда так. Ты и прежние свои романы так писала.
— Ничего подобного! Я стала графоманом. Вернее, графоманкой! Там мы были живыми, в «Новом мире», а тут… Картонные герои. Вот если бы взять, нарисовать человечка с палочками вместо рук и ног и сообщить всем, что это новый арт-шедевр, хотя на самом деле бездарная мазня…
Арина засмеялась.
— Учти, — сообщила она. — Если ты и следующий раз будешь в таком уничижительном настроении, то я буду читать тебе свои стихи, а такую пытку никто не в силах выдержать!.. Что-что?.. Давай прекращай эти глупости, все знают, что ты талант и Творец. Да ты и сама знаешь. И новый твой роман, пусть рожденный в творческих муках — а как ты хотела?! — будет не хуже предыдущих. Может быть, не лучше, но он будет другой. А этого как раз и ждут твои поклонники и почитатели. И я жду тоже. Так что прекращай кокетничать, а скажи мне что-нибудь тёпленькое.
— …Ты там мерзнешь, бедная?
— Только внутренне. И только иногда.
— Я вот размышляю. Быть может, мне тоже куда-то уехать? Так сказать, в экзистенциальное затворничество. Буду сидеть на айсберге и разговаривать с Солнцем. Раньше, в периоды твоего отсутствия, я разговаривала хотя бы с аватаром, а сейчас…
— Маш. Ты так не сможешь. На айсберге. Не потому что это как-то очень трудно. Но для этого нужен особый склад души. Тут, в изоляции… по-другому всё.
— Что?.. Ты пропадаешь иногда… Где?
— Не важно… Подожди… Что?.. Маш… Ты говоришь или нет?
— …уешь… от…. нать, если такого никогда не случалось…
— Пропадаешь!.. Связь опять. Стоп. Что это?
— Что? Сейчас слышно?
— Слышно. Какой-то голос. Ты не одна?
— …
— Маша!
— Что?
— Как это понимать?! Ты могла бы рассказать! У нас ведь нет секретов друг от друга!
— Какие секреты? О чём рассказать? О том, что это ничего не значит? Мне необходимо вдохновение, понимаешь? Я не могу висеть в безвоздушном пространстве. И этот голос, что ты услышала, это просто эрзац. Привидение. О чём я должна рассказать тебе, о своих снах?
Арина почувствовала, как у неё начинают непроизвольно розоветь щёки. Жар прилил к голове, вызывая слабую тошноту. Она сама не ожидала такой реакции.
— Ариш, давай не будет делать поспешных выводов! — слышно было, как Маша нервничает, её голос был слаб и ломок. — Какая идиотская ситуация! Просто дальше некуда, насколько идиотская. Не заставляй меня оправдываться, я даже слов сейчас не могу подобрать нормальных, литераторша тоже мне доморощенная. Я…
Ариэль резким движением вдавила кнопку, прерывая соединение.
Потом сжала пальцами виски, ощущая подушечками пальцев, как сильно бьётся в них её пульс.
«Что за чушь? — мелькнуло у нее. — Что меня так выбило из колеи? Подумаешь, голос! Какая же я Снежная Королева, какой руководитель проекта, если не могу держать себя в руках из-за такого пустяка?».
Но она ничего не могла с собой поделать. Образ Маши, наперекор её желанию, возник в сознании, а безжалостное воображение дорисовало картинку, принеся почти физические страдания.
Ариэль тряхнула головой, отгоняя наваждение, и набрала на пульте следующую комбинацию.
— Влад?
— Привет, Ариэль Великолепная.
— Если я тебя кое о чем спрошу, ты ответишь?
— Странная формулировка. Тебя там блондинка покусала?
— Я серьёзно же.
— Я тоже! Ладно, ладно, что стряслось?
— Ничего… Всё, не надо. Передумала.
— У вас там точно, на льдине, все в порядке?
— Владик, перестань называть «Ковчег» льдиной! На настоящей льдине я была давным-давно. В прошлой жизни.
— Прошлых жизней, увы, не бывает. Как не бывает и будущих. Если не веришь, спроси у Громилы.
— Расскажи лучше, как у вас. И у Борьки тоже, — Арина стала постепенно успокаиваться. Странно, но голос Влада действовал на нее нетипично — умиротворяюще.
— За неимением острой потребности в спасении всего человечества, мы с Громилой занимаемся вялотекущим спасением одной отдельно взятой страны.
— Слышу, настроение у тебя неплохое. Есть достижения?
— Нет, Ариэль. Почти ничего достойного мы не раскопали. Может поэтому и настроение такое. Компенсационный момент. Но я с тобой хотел серьёзно поговорить.
— А сейчас мы как разговариваем?
— Ариэль, ты неисправима. Есть кое-какие тревожные факты, обстановка сейчас не простая, а ты, по сути, отрезана от Большой земли.
— Я очень часто от неё отрезана, Владик, и что?