Ариэль обругала себя — расслабилась, клуша, совершенно не ожидая какого-либо нападения! Понятно, что в этом месте предполагать его было бы, по меньшей мере, странно, но они ведь не раз с ребятами проговаривали главное правило — быть готовым к неожиданностям каждую минуту, днем и ночью! А она этим советом легкомысленно пренебрегла.
Конвоир Арины держал её руки за спиной просто стальной хваткой. Девушка не к месту подумала, что потом на её запястьях останутся синяки.
Загнав пленников в пультовую КПП, им позволили разогнуться, но, тут же, зафиксировали руки спереди пневмонаручниками. Ариэль сразу же отметила для себя этот промах армейцев — видимо, они не воспринимали её, как потенциального противника, иначе, несомненно, держали бы её руки за спиной, а в таком положении у неё оставалась ещё какая-то свобода действий.
Конечно, девушка сразу же постаралась оценить обстановку. В помещении, кроме них с Валерием, находились ещё пятеро боевиков, одетых в армейское обмундирование без знаков различия. Вооружение у каждого было внушительным: короткоствольные штурмовые автоматы, разгрузка со слотами для гранат и запасных обойм. Да, штурмовые автоматы — это не нейтрализаторы, вызывающие лишь паралич, такие машинки предназначены для нанесения серьезных поражений, зачастую несовместимых с жизнью. На головах нападавших были чёрные «балаклавы».
Пленников заставили сесть на некое подобие диванчика у дальней стены. Их охраняли двое армейцев, которые без лишних слов направили на них стволы автоматов.
Один из нападавших, судя по властной манере поведения, старший, приблизился к главному пульту и вызвал общую проекцию.
— Внимание, всем службам, — обратился он по внутреннему интеркому. — Говорит капрал Штольц, командир особого отряда ОСГР. Въезд в колонию блокирован нашими силами. Во избежание кровопролития предлагаю принять наши условия. В случае несоблюдения хотя бы одного пункта, заложники, — капрал переместил угол камеры так, чтобы можно было увидеть сидящих на диванчике Арину с Валерием, и вернул фокус на себя, — будут ликвидированы.
Я хочу разговаривать сейчас с первым начальником спецколонии Холодовым Сергеем Витальевичем. Требую, чтобы он подключился к этому каналу немедленно.
Главарь сделал паузу, пока на проекции не проявилось слегка бледноватое лицо Холодова, судя по всему, он был в значительной мере возбуждён.
— Слушайте меня внимательно, — продолжил Штольц. — Сигнал тревоги блокируется нашими средствами радиоподавления, поэтому рассчитывать на быструю помощь извне, бессмысленно. Внутренние сирены оповещения об экстренном случае вам ничего не дадут, все и так уже в курсе ситуации, благодаря этой трансляции. Любая, я подчеркиваю, любая попытка штурма, либо воздействия на отдельную единицу нашего подразделения предполагает немедленную ликвидацию заложников.
Единственный вариант сохранить им жизнь — обменять их на находящегося здесь под следствием Молниевского Егора Алексеевича, внутренний номер — ЗПОС161—7.
После предъявления заключенного по видеосвязи и идентификации, я объявлю вам условия передачи и обмена на заложников. На предъявление наличия Молниевского у вас десять минут. Время пошло.
Лицо Холодова с проекции пропало, можно было подумать, что он лично бросился на розыски Грома. Но пустой голографическая картинка оставалась недолго. Через пару десятков секунд там показалось другое лицо, и Арина решила, что у неё началась галлюцинация, либо она ненароком угодила в виртуальную реальность. Сейчас с проекции спокойным и уверенным взглядом смотрел… её отец.
От потрясения девушку даже, на какие-то мгновенья, бросило в жар.
— Послушайте, капрал, — сразу же заявил отец Арины, обращаясь к Главарю. — Меня зовут Метляков Юрий Геннадьевич и я занимаю должность Начальника Центра УОН, полагаю, расшифровывать не надо. Я нахожусь здесь с инспекторской проверкой. Так вот. Со всей ответственностью заявляю вам, что подследственный ЗПОС161—7 находится сейчас на выездном допросе в одном из филиалов Юстициона. Поэтому, при всём желании, предъявить его для опознания в данный момент невозможно.
Однако, по рабочему графику транспорт с Молниевским должен прибыть в расположение колонии ориентировочно через час. Связи из-за внешнего глушения радиоволн со спецтранспортом нет, поэтому сказать точнее я ничего не могу. В подтверждение моих слов предлагаю на время этого ожидания произвести другой обмен. Я готов добровольно поменяться местами с заложниками. Моя должность, несомненно, гораздо более существенней рядовых сотрудников Юстициона, и позволит вам более весомо аргументировать ваши требования в дальнейшем, когда состоится требуемый вами обмен.