Потому что Борис отыскал неопровержимые доказательства того, что посылка была. И в Канторовиче на перевалочной транспортной базе и в Капотне дважды (при приёмке и отправке), сам факт наличия груза подтверждался. Контейнер был запечатлен визуально, взвешен и опечатан. Белоручкин не поленился, и определил вес выданного ему «комплекта материалов» из архива — если сложить все фрагменты, у него получилось 56 кг. В отметке же таинственного груза значилось — 71 кг. То есть, даже больше. Причем значение дублировалось и совпадало в первых двух точках, если быть точным, там стояло «71,5 кг». На третьей точке значилось «71,8 кг», что объяснялось дополнительной опечаткой контейнера.
Боря уже было собрался лететь в Череповец, но его остановило следующее сообщение, которое его обескуражило. «Груз» до переработки в «Утиль-сырье» не доехал. Лайнер-сцепка, следующая по маршруту Копотня-Череповец, попала в серьезную аварию и груз, в связи со своей низкой категорией, был утилизирован на месте ДТП местными службами Сервисграда.
Борис попытался найти людей, указанных в изначальных накладных, тех, кто отправлял посылку из Конторовича, но и тут его ждало разочарование. То ли фамилии, указанные в документах были вымышленные, то ли работники уже сменили профиль работы. Дело сильно осложнялось тем, что это происходило в первые недели после отключения СУПЕР, и найти какие-то концы в документации часто не представлялось возможным. Во многих службах царил полный хаос, и заботиться о составлении всех учётных рукописных документов, многим организациям было просто не досуг. Точно также Боря не нашёл никаких подробностей ДТП под Череповцом, кроме самого факта его упоминания.
— Слушай, Громила, и что? Я не совсем тебя понимаю. Дело странное и запутанное, но ты думаешь, что эта посылка…
Боря молча смотрел с экранчика аппарата связи, терпеливо ожидая, когда у Влада сформируется хоть какая-нибудь версия.
— Ты думаешь, что там?.. — Влад недоверчиво покачал головой.
— Я думаю, что там был настоящий АНГ, — будничным голосом сообщил Боря. — Слишком уж чётко всё было организовано. Ты же видишь, что тут несколько звеньев цепи. А значит, за этим кто-то стоит.
— Но кто?! И если ты прав, то это… И если там был АНГ… То он до сих пор где-то находится… а это… это…
— Вот и я о том же. Вот и я…
Что это было, Арина так и не поняла толком. Острый вековой камень, вмерзший в грунт, остов какого-нибудь железного механизма прошлой эпохи или когтистая лапа самого провидения, дотянувшаяся до них из-под земли.
«Молнию» дернуло на полном ходу, развернуло, понесло юзом. Артём едва не вылетел из седла: в последний момент успел схватиться за талию, управлявшей снегоходом, начальницы.
Ариэль сразу же сбросила обороты, стараясь поймать ручкой управления закапризничавшую машину.
Справа внизу раздался явственный скрежет, потом недолгий стук и «молния», вихляя, замедлила движение, а потом и вовсе остановилась, боком вспахав небольшой снеговой бортик.
Арина судорожно сбросила с себя руки попутчика, который продолжал ее обнимать даже после остановки их транспортного средства, спрыгнула со снегохода и с гулко забившимся сердцем, склонилась под машиной, лихорадочно поводя лучом фонарика.
Но их неприятности, на самом деле, начались еще раньше.
После того, как они включили фару и вышли на крейсерскую скорость, Арина, по её разумению, взяла курс на ту самую одинокую сторожку. От преследователей они оторвались, не было никаких признаков приближающейся погони, поэтому теперь можно было следовать своему плану.
Но где-то через полтора часа хода по заснеженной равнине Ариэль вдруг поняла, что не может сориентироваться. Она не так уж часто передвигалась на своем «Снеговике» по тундре ночью, и у неё в этом случае всегда были пеленги контрольных точек. Карту местности она себе, конечно, представляла. Даже сейчас в ее голове была четкая сетка по секторам, но… В ночи всё выглядело абсолютно одинаково. Не было видно никаких наземных ориентиров. Требовалось выдерживать направление, что она и делала по встроенному компасу, но правильное ли направление они выбрали изначально? У Арины крепло впечатление, что она не бывала в этих местах раньше. Сложно было сказать, на чем оно было основано. Опять же, сделать такой вывод, выхватывая участки пути, что освещала головная фара, было почти невозможно — каждый новый километр пути ничем не отличался от предыдущего. Оставалась интуиция и внутреннее чувство опасности. Та дорога, которую Арина наметила для осуществления своего плана, была ей, хоть очень поверхностно, но знакома. Несколько раз она посещала ту сторожку и представляла себе подходы к ней. Но та холодная пустыня, по которой они двигались сейчас, оставляла явственное ощущение неизвестности. Будто они мчались совсем не туда, куда следовало.