Согласившись с её доводами, я поблагодарил девушку и попытался сориентироваться на местности. Но покрутив головой, понял, что этот район города мне совершенно не знаком. Пришлось спрашивать адрес у Джеффа. После его объяснений я так и не разобрался, где именно мы находимся, но зато запомнил названия улиц, на пересечении которых мы оказались. После чего позвонил Лене и быстро рассказал ей о том, что со мной произошло по пути домой. Затем позвонил Элизабет, которая была моим куратором из клубного департамента «Семья» — она помогала мне с бытовыми и другими вопросами, — и сообщил ей о неприятном происшествии. У первой были слёзы и попытки узнать мой точный адрес, чтобы немедленно приехать ко мне, а у второй — маленький шок от непонимания того, как это вообще могло случиться со мной (наверное, она думала, что я отправился домой на танке. Триста тридцать три раза ха-ха!) и уверение в том, что «мы» скоро прибудем. Кого она подразумевала под словом «мы» уточнять я не стал. Мне было как-то не до этого. Немного подумав, позвонил своему агенту, сеньору Антонио. Испанец был немногословен. Он лишь поинтересовался, будем ли мы подавать иск на виновника аварии, и, получив отрицательный ответ, попросил держать его в курсе того, как развиваются события. Затем я незаметно сделал парочку фотографий себя красивого на телефон, а также парочку снимков с Джеффом и Синди и, переведя его на беззвучный режим, убрал во внутренний карман куртки.
Вскоре на место происшествия приехали полицейские, а затем — две бригады скорой помощи. Особенно удивительно, что там оказались и представители телевидения. Сотрудники канала BBC сработали очень оперативно! Они приехали почти одновременно с медиками, с небольшим опозданием. Как они здесь оказались? Могу только предположить, что кто-то из очевидцев аварии сообщил своим знакомым из СМИ, что я попал в ДТП и пострадал. Конечно, это событие привлекло их внимание, и они отправили на место происшествия ближайшую передвижную телевизионную станцию, чтобы сделать, как они думали, интересный репортаж. Ага, нашли ньюсмейкера для очередных вечерних новостей! Только вот забыли спросить меня, хочу ли я участвовать в этом «шоу». На мой взгляд, в этом происшествии нет ничего хорошего и интересного. В Англии, да и по всему миру ежедневно происходят сотни, если не тысячи различных аварий, в которых люди гибнут или получают серьёзные травмы.
Телевизионная братия, увидев меня, сходу попыталась взять у меня небольшое интервью, но у них ничего не вышло. Я наотрез отказался с ними общаться. А настырную миловидную женщину с микрофоном в руках, после того как она не поняла меня с первого раза, послал в дальнее эротическое путешествие. Сначала по-английски, а потом и по-русски. И только после этого опешившая репортёр оставила меня в покое. Обиженно поджав губы (похоже, никто до меня не посылал её куда подальше), она переключилась на место аварии и других пострадавших.
Затем я попал в заботливые руки медиков, дал под протокол небольшое пояснение представителям власти и вместе с подъехавшими сотрудниками клуба отправился в больницу. Там мне наложили швы и провели тщательное обследование моего организма. Вердикт врачей: я абсолютно здоров и почти невредим. Кости, сухожилия и связки целы, голова в порядке, если не замечать едва заметный шов на левой брови, заклеенный лейкопластырем телесного цвета.
Вернулся домой только в половине девятого вечера. Элизабет лично отвезла меня на своей машине и, проводив до двери квартиры, передала в руки Лены. Я был уставшим, немного злым (потому что мой телефон разрывался от звонков и сообщений, и каждый хотел узнать, что со мной всё в порядке) и нестерпимо голодным. Как мне потом рассказал мой куратор, уже через час после аварии все мировые новостные интернет-площадки и выпуски телевизионных новостей пестрили сообщениями о том, что Алекс Граф, новоявленный кумир миллионов и игрок «Манчестер Юнайтед», попал в ДТП. Хорошо хоть телевизионщики отключили звук, когда во время репортажа показывали, как я иду к бригаде скорой помощи и, не сдерживаясь в выражениях, возмущаюсь поведением одной нагловатой тётеньки с микрофоном. Правда, Элизабет с улыбкой сказала, что там звук не нужен: всё и так понятливо читалось по моим губам и выражению лица. Думаете, мне было стыдно за своё поведение? Нисколечко. Ни на грамм. Сами виноваты, нехер было меня доставать своими тупыми просьбами дать небольшое интервью и прокомментировать случившееся со мной.