Заняв свою позицию на бровке, я обмениваюсь взглядами с Аланом Смитом. Лёгким кивком головы ещё раз благодарю его за голевую передачу и настраиваюсь на оставшиеся минуты матча. Мы получили заряд положительных эмоций, поэтому психологическое преимущество теперь будет на нашей стороне. Глядишь, и у нас что-нибудь получится, мы забьём ещё один гол и вырвем победу.
Вскоре игра возобновилась. Хозяева поля приложили все усилия, чтобы забить гол в наши ворота, как будто от этого зависела их жизнь. Но и мы были заряжены на победу, и нас уже было не остановить. Минут пять мы играли без центра поля, от ворот до ворот. Их атаки сменялись нашими, и всем игрокам уже было наплевать на установки своих тренеров. Все жаждали победы. И болельщикам такой сценарий нравился.
После дальнего удара Уэйна Руни мяч отскакивает от руки датского голкипера и летит на угловой. Пол Скоулз, не отрывая взгляда от электронного табло, стремительно бежит к угловому флажку.
В суматохе игры я не заметил, как резервный судья поднял табличку с количеством добавленных минут ко второму тайму. Подхожу к Рио Фердинанду и уточняю:
— Рио, сколько арбитр добавил?
— Четыре минуты. И минута уже точно прошла. Если не больше, — с ухмылкой ответил защитник и, хлопнув меня по спине, пошёл занимать позицию в штрафной соперника на линии одиннадцатиметровой отметки.
Наблюдая за суетой в центре штрафной, где и без меня было много высокорослых одноклубников, я решил отойти подальше от толпы и встать у дальнего угла вратарской. Но как только я занял позицию, ко мне вплотную подошёл молодой игрок «Копенгагена», который появился на поле минут пятнадцать назад. Он выставил руки в стороны, ограничивая мою свободу передвижения. Он был на полголовы выше меня. Я посмотрел на его лицо и заметил на подбородке едва заметный небольшой шрам. Затем обратил внимание на реакцию немецкого арбитра и понял, что он вот-вот подаст сигнал о возобновлении игры.
У меня было отличное настроение: забил гол и спас команду от поражения. Решил приколоться над своим опекуном, который стоял так близко, что почти дышал мне в лицо. Отступив на полшага назад, я повторил движения его рук и с лёгкой улыбкой склонил голову, как часто видел в старых фильмах, когда кавалеры приглашали дам на танец.
— Ну что, фрекен Бок, потанцуем? — с улыбкой произнёс я, вспомнив второстепенного персонажа трилогии Астрид Линдгрен о Малыше и Карлсоне. Я говорил по-английски, надеясь, что он не знает языка и не поймёт моей шутки. Злой шутки. Хотелось рассмеяться, но я сдержался. — Или правильнее будет сказать «фру Бок»?
Я совершил ошибку. Датчанин понял, что я пошутил над ним, и его глаза сразу же наполнились гневом. Не успел я опомниться, как он с силой толкнул меня в грудь. От удара я отлетел назад и, упав на спину, прокатился по мокрой траве пару метров.
В этот момент раздался свисток арбитра. Однако через мгновение услышал новую трель, которая отменяла решение о подаче углового и приостанавливала игру. Пока я хлопал глазами и недоумевал поведению датского игрока, в нашу сторону уже мчался немец, и по его выражению лица было понятно, что сейчас кто-то огребёт по полной. И я даже знал, кто это будет.
Стадион моментально загудел. Вероятно, многие зрители видели всё и были недовольны моим поступком.
— Номер шесть, что произошло? — строго спросил рефери у датчанина и, посмотрев в сторону линейного помощника, который, видимо, ему что-то сообщил в гарнитуру, добавил: — Пенальти захотел?
По реакции судьи стало ясно, что он не заметил момент, который стал причиной моего падения. А линейный судья не смог ему толком объяснить ситуацию. Необходимо было срочно вмешиваться и исправлять положение.
Конечно, можно было бы промолчать и сделать вид, что датчанин просто потерял контроль над собой и ударил меня в грудь. Возможно, тогда немецкий судья назначил бы пенальти, и мы смогли бы вырвать победу. Звучит заманчиво. Но есть одно «но».
Это Лига чемпионов, и матч транслируется почти по всему миру. Телевизионщики тщательно подготовились и разместили камеры по всему стадиону. После игры все желающие смогут увидеть момент, который привёл к инциденту. Это может вызвать бурную реакцию прессы и футбольной общественности. А мне это совсем не нужно. Репутация честного игрока для меня важнее всего. Такой зашквар мне не нужен. Поэтому я решил урегулировать ситуацию самостоятельно, чтобы избежать неприятных последствий, прежде всего для себя и для датчан.