Дашка надулась, но предложение приняла. Спросила только, не подвалят ли паренты внезапно. Андрей заверил, что вряд ли, поскольку фазер сейчас прохлаждается в больнице и в ближайшее время за руль сесть не сможет, а у мамы водительских прав нет, на электричке она не поедет и тоже Дашку не побеспокоит.
В полицию они позвонили с Казанского вокзала перед отходом поезда. Они старались не думать, что все это время Ксюха Ульянова лежала в грязной подворотне на грязном заплеванном асфальте. Мертвая и одна.
На следующий день Даша Врублевская на работу не вышла. Никто особенно не обеспокоился, так как быстро выяснили, что вчера она договорилась с Александром Семеновичем, их главредом, что доработает статью дома и отдаст ему готовый текст в четверг.
Народ в редакции был взбудоражен страшным происшествием, случившимся накануне. Какой-то маньяк убил их журналистку, совсем молоденькую Ксению Ульянову. Кстати, Дашину подружку. Про убийство узнали от приходящей неповоротливой уборщицы Любы, а та, в свою очередь, от дворника Алима, с которым иногда в простоте душевной общалась через дверной проем черного входа.
Он и рассказал, перехватив Любаню возле мусорных контейнеров, жарко шепча и перевирая больше обычного русские слова, что вчера поздно вечером приезжала полиция в соседний двор, потому что там лежала убитая девочка. А его, Алима, позвали, чтобы он открыл для их машины ворота, запертые на висячий замок.
Девочку убитую он признал, видел не один раз, когда она выходила во двор покурить на солнышке. А уж когда ее короткие волосики увидел, сильно белые, совсем сомневаться перестал. Шапка с нее свалилась, когда ее упаковывали в мешок, вот Алим и узнал. По такой примете кто угодно мог бы признать девочку. Но он не сказал полицейским, что признал, потому что они не спрашивали. А потом они сами разобрались, нашли у нее в одежде какой-то документ.
Редакционные дамы и барышни строили догадки, высказывали мнения, ахали и ужасались. Мужчины обменивались междометиями. Никто не работал, и даже секретарша Верочка Дулова пропадала со всеми в курилке, а не сторожила коммутатор на ресепшне.
Андрей помалкивал, делая вид, что загружен работой. Вчера они договорились с Дарьей, что без надобности трепать языком не будут. Спросят в полиции — ответим, если не спросят, значит обойдутся и без них. Все равно Ксюшу не вернуть, а ту крейзанутую сволочь по-любому уже не отыщешь.
Потом по редакции пронеслось волной: «Врублевская пропала!», и Андрей насторожился.
Верочка все же решила посидеть немножко на своем рабочем месте, то есть на входящих звонках, которые время от времени разносились по редакционному коридору и беспокоили ее в курилке. Под их аккомпанемент она прошла невозмутимо к своему столу, степенно уселась и лишь затем сняла орущую трубку.
Звонил какой-то родственник Врублевской. Он был до предела взвинчен и оттого напорист, а может, просто характер у него был такой напористый, благодаря чему он и сумел докричаться до Верочки, хотя все ее существо было занято утренней сенсацией.
Собственно, нервничал он оттого, что Дашкин сотовый не отвечает, а она ему очень нужна. Дома случилось несчастье, ее брат попал в больницу в тяжелом состоянии. Так не могла бы Верочка перевести звоночек на Дарью?
«Так-так…» — подумала Верочка, а вслух сказала:
— А Даши на месте нет, в смысле ее вообще сегодня нет в редакции. И не будет, она отпросилась еще вчера. А вы позвоните ей на домашний. Нету дома и не ночевала?! Вот оно в чем дело… Конечно, конечно, если позвонит, мы ей все передадим, вы не волнуйтесь, пожалуйста. Хорошо, записываю.
И она записала десятизначный номер на розовом стикере и приклеила его на свой монитор. А потом побежала разносить новость по редакционным коридорам.
Галина Васильевна Шевчук, руководитель Центра возрастной коррекции и психологической помощи, кандидат медицинских наук, умница, красавица… Кто еще? А еще психопатка.
Галина Васильевна сидела перед темным монитором выключенного компьютера в своем крошечном кабинетике за своим письменным столом, вертела в руках заколку со стразами и размышляла, вяло перебирая в памяти события последних дней.
И зачем ее туда понесло? Совсем крыша поехала от переутомления. От чего же еще? Что такого произошло в ее жизни ужасного, отчего она помчалась за помощью к попам?
Еще и письмо истеричное написала контрагенту с жалобой на страхи, поделилась планами обратиться за советом к лицам, компетентным в ее проблеме. С чего она решила, что приходской священник — компетентное лицо? Может, в чем-то он и дока, но только не в бизнесе и сопутствующих ему нервных срывах.