«Сколько времени это займет?»
«Военный гарнизон находится на другом берегу реки. Я уже вызвал машину, чтобы нас встретили. Разгрузка поезда займёт несколько часов. К тому времени, как он прибудет на Киевский вокзал, в нём будут только те машины, которые следуют в Польшу».
«Как вы решаете, что куда и почему следует поместить?»
«Всё зависит от ремонтной базы, — говорит Бабич. — На Украине можно отремонтировать много артиллерии. «Леопарды» и «Брэдли» придётся отправлять в Польшу».
Поезд мчится в ночь. Вагон раскачивается, колёса визжат по рельсам, когда мы сворачиваем на железнодорожный мост, который везёт нас через Днепр. По моим подсчётам, длина моста на этом переезде составляет три четверти мили.
Штейн идёт в другой конец вагона. Хватается за сиденья по обеим сторонам, чтобы удержать равновесие. Открывает дверь и заходит в туалет. Она проводит там добрых пятнадцать минут. Выйдя оттуда, она запихивает телефон в разгрузочный жилет. Пробирается обратно по раскачивающемуся вагону.
Штейн падает на стул. Закрывает ноутбук. «Ненавижу это. Мы ищем иголку в стоге сена, но не можем найти стог».
Я смотрю на телефон, который мне дал полковник Орлов. «Ты же знаешь, что Орлов следит за нами по этим устройствам, да?»
"Конечно."
«Мне так и хочется их выбросить».
Штейн достаёт свою трубку, смотрит на кириллические буквы на ней. «И всё же он нам может понадобиться».
Я убрал телефон. «Что за чёрт? Это его бомба».
Каким телефоном пользовалась Штейн в туалете — своим или Орлова? Не думаю, что она что-то от меня скрывала. Наверное, она хотела скрыть разговор от Бабича.
Поезд резко останавливается на тёмной станции. Бабич встаёт, вскидывает винтовку на плечо и ведёт нас на платформу. Бойцы ВСУ
спешились и ходят взад и вперед по платформам, определяя транспортные средства для разгрузки.
Бабич говорит по мобильному телефону.
«Наша машина ждёт нас», — говорит он. «Следуйте за мной».
Мы идём по заброшенному залу вокзала. Это здание занято военными.
Наша машина – глянцево-чёрный Mercedes Maybach S-600 Guard. Бронированный лимузин, который могут позволить себе только диктаторы. Это мощная машина. Иначе и быть не может – она весит шесть тонн. Существуют разные степени защиты. Некоторые бронированные машины останавливают выстрелы из АК-47 и М4. Стекло этой малышки выдерживает пули .300 Winchester Magnum. В одной из групп личной охраны я проверил её допуски. Прикинул, что она может остановить .338 Lapua.
«На чём сегодня ездит президент?» — спрашиваю я. Этот Maybach стоит почти два миллиона долларов.
«В президентском гараже их три», — говорит Бабич.
«Ваши налоги работают», — говорит мне Штейн.
Водитель открывает багажник, кладет туда наши рюкзаки, шлемы и NOD.
Мы надеваем бронежилеты и обходим машину, подходя к пассажирским дверям.
Свист пронзает воздух. Это звук мощного реактивного двигателя. Я смотрю на ночное небо. Свист нарастает. Сигарообразная тень приближается на высоте тридцати метров. Пролетает над нашими головами и исчезает в направлении на север. Свист затихает вместе с допплеровским смещением.
«Калибр», — говорит Бабич. — «Русские снова атакуют».
Крылатая ракета летит с юга на север, что логично. Русские запускают «Калибры» с подводных лодок и надводных кораблей в Чёрном море. «Калибр» похож на летающую торпеду с короткими крыльями. Очень похож на наши «Томагавки».
Водитель отъезжает от подъезда к вокзалу и направляет свой «Майбах» в сторону Киева. Впереди нас ночное небо начинают освещать вспышки. Это не гром и молнии артиллерийского обстрела. Эти взрывы более спорадичны.
Мы забираемся в салон. Кожаные сиденья мягкие, как масло. Эта роскошь не сочетается с нашими грязными ботинками и камуфляжной формой. Есть мини-бар и бутылки «Эвиан». Я открываю одну и передаю Штейну. Беру ещё одну себе.
Приближаясь к Киеву, мы слышим грохот автопушек.
Gepard 35 мм, Oerlikon 30 мм и 20 мм.
«Русские атакуют каждую ночь, — говорит Бабич. — Беспилотники и ракеты, со всех сторон».
Улицы темные и пустынные. Мы смотрим из окон на высотки и многоквартирные дома по обеим сторонам. Большинство окон черные, но некоторые тускло освещены изнутри. Свечи и лампы Coleman.
«Что происходит?» — спрашиваю я Бабича. «Ракетам не нужен свет, чтобы видеть».
«Русские отключили у нас электричество. Мы без света почти весь день и всю ночь».
Мы проезжаем мимо городской площади. В центре приземлилась гусеничная машина со счетверенной 30-мм пушкой в открытой башне. Раздаётся уже знакомый свист, когда над головой пролетает «Калибр». Пулемётчики поворачивают башню, и орудия выбрасывают в небо потоки светящихся зелёных бейсбольных мячей. Ракета пролетает над головой, и пулемётчики следуют за ней, не переставая палить. Поток снарядов задевает угол высотного здания.