Сегодня СБУ работает рука об руку с ЦРУ. После переворота на Майдане в 2014 году сотрудничество ЦРУ с СБУ граничит с кровосмесительной связью.
А СБУ, как и все учреждения в Украине, кишит сторонниками «Викинга» из альтернативно-правых сил.
Штейн входит в бар в сопровождении телохранителей — двух сотрудников Наземного отделения в тёмных костюмах. Один ждёт в вестибюле, другой — у барной стойки.
Полдень. На Штейн чёрный пиджак, белая рубашка и чёрные брюки. В руках у неё портфель и ноутбук. Она сидит рядом со мной за круглым столом.
«У Марченко есть на нас досье?» — спрашиваю я.
Штейн приподнимает бровь. «Почему ты спрашиваешь?»
«Чем мы делимся с СБУ? Рассказал ли президент Украины СБУ о нашей миссии?»
«Не знаю, — говорит Штейн. — Безопасность должна быть на высоте, но президент доверял Бабичу. Очевидно, Бабич написал главу и стих о викингах».
«Есть ли у СБУ на нас досье?»
«Они были у них до этой миссии, есть и сейчас».
«Вот почему вы повсюду ездите с группой личной охраны.
Только двое?
«Остальные четверо у меня в квартире. Я могу о себе позаботиться».
Я ничего не говорю.
Штейн открывает ноутбук. Включает его и показывает фотографию худого мужчины лет шестидесяти с небольшим. Лысеющего, с орлиным носом и умными глазами. «Это Лысенко. Он знаком с президентом ещё со студенческих времён».
«Президент должен знать, что Лысенко симпатизирует альтернативным правым».
«Можно было бы так подумать, но мы не знаем, насколько обманчивым был Лысенко».
«Где мы находимся?»
«Мы ничего не сделали, чтобы предупредить его. Мы отслеживаем его телефон, проверяем его сообщения. Все звонки, текстовые сообщения, приложения для обмена сообщениями, VoIP».
«У нас мало времени и нет никаких зацепок».
«Лысенко не выйдет на связь с Марченко, пока операция не закончится».
«Каково его прошлое?»
Штейн стучит по клавиатуре. Пролистывает резюме Лысенко. «Никакого военного опыта, никакого опыта работы в разведке. Он корпоративный юрист.
Присоединился к предвыборной кампании президента, был назначен начальником штаба».
«Нам нужно, чтобы он привел нас к Марченко».
«Как нам заставить его это сделать?»
Я ем соленые арахисовые орешки с тарелки и запиваю пивом.
«Ему нужно почувствовать скрип ветки».
СТАЙН МАШУТ своему телохранителю от бара. Мы сажаем его и объясняем, чего хотим. Он быстро включается. «Звучит заманчиво», — говорит он.
Мы втроём переносим напитки в тихий уголок бара, к электрическому камину. Он не греет, а лишь приятно светится. Мы усаживаемся за журнальный столик в кожаные кресла. Штейн набирает номер на телефоне, включает громкую связь и передаёт телефон оператору наземного отделения.
«Он в номере 3403», — говорит она ему.
На первый звонок отвечает женщина: «Интерконтиненталь».
«Пожалуйста, соедините меня с офисом 3403».
«Одну минуту, сэр».
Раздаётся гудок, а затем на другом конце провода раздаётся звонок. Пять гудков, и трубку поднимает мужчина. Голос бодрый, но настороженный. «Да?»
«Господин Лысенко?»
«Да. Это Лысенко».
Лысенко говорит по-английски с сильным восточноевропейским акцентом.
«Господин Лысенко, я из зоны выдачи багажа аэропорта имени Джона Кеннеди. Вы сообщили о пропаже посылки?»
«Да, я это сделал», — в голосе Лысенко слышится настороженность.
«Мы думаем, что нашли его, сэр».
«Он помечен дипломатическим знаком ? На нём стоит моё имя?»
«Сэр, упаковка повреждена. На ней нет ни идентификационных бирок, ни дипломатической маркировки. Однако она соответствует вашему описанию. Тяжёлая картонная коробка объёмом три кубических фута. Можете ли вы приехать и опознать её?»
«Не могли бы вы отправить его в мой отель?»
«Боюсь, что нет, сэр. Мы должны убедиться, что это ваше, прежде чем оно покинет наше владение».
«Куда мне приехать?»
«Там же, где вы сообщили о пропаже. В любое время».
«Очень хорошо. Спасибо».
«Пожалуйста, сэр. Приносим извинения за возможные неудобства».
Линсенко отключает вызов, и телохранитель возвращает трубку Штейну.
«Это должно его встряхнуть», — говорит Штейн. «Моя команда следит за его переговорами. Они сообщат нам, если мы забьём».
Телохранитель оставляет нас и возвращается на свой пост в баре.
«Багажники Viking забрали коробку», — говорю я. «Он не знает, что с ней случилось. Что-то могло пойти не так. Её могли повредить и оставить в аэропорту, где её кто-то найдёт. Это проблема».