«Мы убеждены, что угроза реальна, сэр. Майор Фишер из Рамштайна оценил мощность основного взрыва в семьдесят килотонн. По его мнению, заменить барометрический триггер таймером несложно».
Еще больше потрескивания.
«Да, сэр», — голос Штейн отрывистый. Она отключает вызов и подключается к прямой трансляции с камеры видеонаблюдения.
Солнце встаёт на востоке, и небо над Атлантикой оживает огнем. Телеобъектив резко сфокусировал фигуру. Женщина в длинной римской тоге, короне и с факелом в руках.
Фигура стоит на постаменте, построенном на невысоком острове в гавани Нью-Йорка.
Статуя Свободы.
«Это был директор», — говорит Штейн. «Марченко захватил остров Свободы. Он говорит, что любой, кто приблизится к острову, будет уничтожен».
Я смотрю на юг из больших панорамных окон Стайна. Гавань не видна из центра города. Мы, может быть, и на шестьдесят втором этаже, но высокие небоскребы Нижнего Манхэттена загораживают обзор. Здания чёрные, освещённые ореолом восходящего солнца. Справа и слева воды Гудзона и Ист-Ривер светятся оранжевым светом.
«Чего хочет Марченко?»
Этот вопрос мы задавали себе с момента встречи с Орловым в Позынке. Зачем украинскому спецназу, придерживающемуся ультраправых взглядов, похитить водородную бомбу?
«Он хочет, чтобы Соединённые Штаты вмешались на земле», — говорит Штейн. «Он хочет, чтобы сегодня к двадцати часам вечера было сделано заявление по телевидению, а завтра — официальное представление Генеральной Ассамблее ООН. Соединённые Штаты выделят наземные войска, чтобы вытеснить россиян с Украины. Мы должны пригласить членов организации присоединиться к нам и наказать Россию за её жестокую и ничем не спровоцированную агрессию».
«Почему двести?»
«Восточный прайм-тайм. Он хочет максимального освещения».
«А если он не получит публичного объявления к двадцати четырем часам?»
«Он взорвёт бомбу. Думаю, он уже установил таймер».
«Он сумасшедший».
«Не думаю. Его план верен. ВСУ разваливаются по всей линии соприкосновения. Мы — их последний шанс».
Штейн звонит своей команде. «Создайте временный командный пункт на Бэттери», — говорит она. «Проверьте берега Джерси и Бруклина на наличие наблюдательных пунктов. Остров Эллис на стороне Джерси подойдёт. Попробуйте остров Говернорс на стороне Бруклина. Я хочу провести триангуляцию острова Свободы. Держите группу прямого действия в режиме ожидания».
Я смотрю на изображение острова Свободы на широкоэкранном экране. В небе над бруклинским берегом появляется чёрная точка. Это вертолёт, приближающийся к статуе. «Штайн, похоже, к нам приближается вертолёт».
Штейн резко дернула головой в сторону экрана. Она крикнула в телефон: «Кто разрешил вертолёту зайти? Отмените посадку».
Она выслушала ответ, затем повернулась ко мне: «Это полицейский вертолёт из Флойд-Беннетта, Бруклин. Мы пытаемся их отозвать».
Наша камера делает крупный план: вертолёт приближается к Статуе Свободы. Вертолёт делает вираж и облетает остров.
На постаменте статуи вспыхивает оранжевая вспышка. Клубы дыма, и белый след ракеты тянется к вертолёту. Ракета попадает в двигатель, прямо под несущим винтом, и взрывается.
Вертолёт разваливается в воздухе. Балка и хвостовой винт отрываются и падают в гавань. Корпус самолёта разваливается на сотню осколков. Самый тяжёлый обломок – двигатель – падает вертикально вниз. Более лёгкие обломки и останки пассажиров уносятся вперёд по инерции вертолёта и усеивают поверхность гавани. Поле обломков, сверкающее в лучах восходящего солнца, напоминает каплю. Самые тяжёлые обломки падают туда, куда попала ракета. Остальные разбросаны по выпуклой головке капли.
«Обратитесь в Федеральное управление гражданской авиации (FAA), — говорит Штейн своей команде. — Мне нужна полная бесполётная зона над островом. Придумайте историю, перенаправьте коммерческие рейсы. Можете представить, как вертолёт врезался в него. Это была не ракета, понимаете? Тот вертолёт был старый . У него разрушилась конструкция ».
«Люди наверняка увидели след ракеты», — говорю я.
«У людей слишком бурное воображение».
Марченко и правительству США приходится поддерживать иллюзию, что всё в порядке. Мир не должен знать, что США были вынуждены осуществить военное вмешательство в Украине.
«У них есть ПЗРК, — говорю я. — У них будут «Джавелины» и переносные РЛС».
Штейн продолжает говорить в телефон: «Перенаправьте наши спутники на наблюдение за островом Свободы. Задействуйте лучших аналитиков, идентифицируйте всё военное. Пришлите мне все снимки».
Я поворачиваюсь к Элли. Кровь отхлынула от её лица, и она смотрит на широкоэкранный экран. Завитки чёрного дыма от взрыва ракеты развеваются на ветру. Скоро они исчезнут, и не останется ничего, кроме спокойных вод гавани.