Крики. Его заметили. Некоторые солдаты в «Хаммерах» обернулись и подняли винтовки. Пули свистели мимо его ушей. Он услышал ответную стрельбу своих людей.
Пули изрешечили «Хамви». Из «Брэдли» высекли искры, ранив нескольких рейдеров. Коваленко бросился на землю. Опустился на колено и поднял РПГ к плечу. Его внимание было приковано исключительно к «Брэдли», в котором находилась украденная боеголовка. С башни «Брэдли» на него смотрела голова в шлеме.
Шлем обрамлял молодое лицо молодой женщины. В ярком свете проливных дождей её глаза сияли ярко-голубым светом. Девушка направила на него пулемёт, пока он целился из РПГ.
Затем дульная вспышка 240-го скрыла лицо женщины. Палец Коваленко сжал спусковой крючок РПГ. Удары молота обрушились на его грудь и висок. Красная пелена боли застила глаза, когда он выстрелил.
Коваленко падал, падал и падал.
OceanofPDF.com
3
ДЕНЬ ВТОРОЙ - ПОЗЫНКА, РОССИЯ 02:30 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ
Полковник Орлов заканчивает свой рассказ. Он смотрит на нас через грубый дубовый стол.
Я нарушаю молчание: «Полагаю, полковник Коваленко выжил».
«Достаточно долго, чтобы я мог рассказать, что произошло, — говорит Орлов. — Он скончался от ран».
Меня снова поражает точность английского Орлова. Штейн — внучка богатого литовского еврея, бежавшего из Советского Союза в 1920-х годах. Она свободно говорит по-русски. Я изучал немецкий и русский в языковой школе спецназа.
«Где боеголовка?» — спрашивает Штейн.
Штейн чуть за тридцать, худая и бледная. Рэдклифф, Гарвардский юридический факультет, ФБР. И, наконец, ЦРУ. Работая оперативником, она шла на продуманный риск в своей карьере и быстро продвигалась по карьерной лестнице. То, что она дочь нью-йоркского миллиардера, владеющего частными инвестициями, ей не помешало. Я привыкла видеть её в консервативном чёрном пиджаке и юбке. Каким-то образом ей удаётся стильно сочетать лесной камуфляж. Наши каски лежат на столе.
Орлов откидывается на спинку стула. «Это не в России», — говорит он.
"Откуда вы знаете?"
«Налётчики бежали на запад, в лес. Фундаментальная ошибка, да?
Никогда не выводите войска тем же путём, которым вошли. Командование принял полковник Иванов.
Похоже, они пересекли границу со стороны Киева, поэтому мы перекрыли границу и бросились в погоню. Мы поймали их до рассвета. Викинги погибли до последнего, но… бомбу мы так и не нашли.
«Отвлекающий маневр внутри отвлекающего маневра?» — спрашиваю я.
«Да. Которые мы обнаружили только на рассвете. Мы нашли следы от машины, защищённой от мин и засад. Один из ваших бронемашин Cougar HE
MRAP. Они перенесли бомбу и скрылись.
«Насколько велика бомба?» — спрашиваю я.
«Цилиндр длиной пять футов, диаметром полтора фута, весом около тысячи фунтов».
«Легко помещается в Cougar HE. Это бронированный пятитонный грузовик. Шестиосный. Куда они поехали?»
«Не на запад, в Киев, а с юга на запад. Граница длинная. Через лес идёт множество тропинок. Мы пошли по их следу, но потеряли их, когда они перешли границу с Украиной».
«Президент Украины заверил нас, что у них его нет», — говорит Штейн.
«Он заверил наше высшее руководство в том же», — мягко говорит Орлов. «Мы ему верим. Украине не пошло бы на пользу применение ядерного оружия против матушки-России. Мы раздавим их, как клопов. Никто из нас не хочет, чтобы об этой краже стало известно. Вот почему вы здесь».
Не могу сдержать скепсис в голосе. «То есть, это на Украине, но украинцы не знают, где?»
«Брид, есть две Украины. Одни украинцы хотят жить в мире и процветании. А другие — те, кто предан некоей одиозной идеологии альтернативных правых из 1930-х годов. Они сами себе закон. Их ополчения по всей стране — самые преданные подразделения ВСУ. «Викинги» — самые фанатичные из них».
Орлов не говорит нам ничего, чего бы мы не знали. Нет смысла добавлять, что НАТО снабжает Украину деньгами и оружием, не обращая внимания на конечных получателей. Президент Украины был избран на мирной платформе. Сразу после вступления в должность ему сообщили, что если он заключит мир с Россией, его повесят на дереве на киевском Майдане.
Запад верит, что поддерживает унитарное правительство на Украине. На самом деле, существует баланс страха. На поверхности — лишь видимость демократии, за кулисами которой ярые фанатики манипулируют событиями. Те из нас, кто понимает, молятся о торжестве демократии. Многие забывают, что скрывается за ней. Если они вообще когда-либо знали.
«Что вы можете рассказать нам о викингах?» — спрашиваю я.