– Хм… – задумчиво произнёс мужской голос, но я все еще не могла разглядеть его обладателя. Я лишь уловила приятный аромат чистоты и кофе.
– Мамочка? – сонно позвала моя малышка, приподнимаясь в постели. Она всегда спала рядом со мной, будто прилипнув ко мне. Со стороны даже не всегда можно было понять, одна я лежала или с дочкой.
– Алексей Дмитриевич, я перебралась сюда, поменялась с малышкой, – произнесла с соседней кровати девочка-подросток.
– А… вот как? – тихо произнес обладатель приятного голоса, отдернув руки от моего живота. – Вот, черт!
Я, постепенно осознавая, что произошло, взглянула на мужчину в темно-синем медицинском костюме и белом халате поверх, и его лицо, освещенное светом из больничного коридора. И внезапно я поняла, почему его голос показался мне таким знакомым…
– Вот, черт… – прошептала я, повторяя за ним, теряя контроль над собой.
Это же ОН!
Глава 2
Боже мой… Неужели это правда он? В полумраке палаты, я все еще чувствовала прикосновение его теплых рук к животу.
Девочка-подросток по соседству разразилась смехом. А он… он что-то бормотал вроде извинений.
Я чувствовала себя неловко, но старалась держать себя в руках. Меня сразила наповал эта встреча, к которой я была не готова.
Это был совершенно точно он! Мой мужчина-мечта!
Мы встретились лишь однажды. Я летала домой к маме в Норильск, и мой рейс обратно в Москву задержали из-за сильной метели. Мы познакомились в баре аэропорта и провели вместе незабываемую ночь в отеле. Наутро я сбежала сгорая от стыда.
И вот, спустя столько лет, он, врач, осматривал мой живот, приняв меня за девочку-подростка.
Доктор встал с кровати и отступил, бормоча извинения.
– Простите, я перепутал вас с Косаревой… Тут темно, и…
Но я уже ничего не слышала. Слова тонули в бурлящем водовороте смущения и… чего-то еще.
Как такое вообще возможно? Судьба решила пошутить?
– Все в порядке, ничего страшного, – осипшим голосом ответила я, садясь в кровати. По телу все еще гуляли мурашки – отголоски от его теплых прикосновений.
Интересно, он меня узнал? Или тут слишком темно? Или та ночь оставила неизгладимые впечатления только на меня одну?
В любом случае, сейчас это не важно.
– Минутку, я посмотрю Косареву и вернусь к вам, – пообещал доктор, встряхнув головой.
Его лицо выхватил свет льющийся из коридора и у меня буквально перехватило дыхание. Он еще красивее, чем я его помнила!
Я задержала взгляд на его густой шевелюре, помня какая она была на ощупь и сжала руки, чтобы немного отрезвить себя.
Мне нужно было собраться с мыслями, понять, что делать дальше. Потому что сейчас, в этот момент, я просто хотела провалиться сквозь землю.
– Мам, доктор будет опять стучать по моему животику? – малышка взяла меня за руку, прижалась к ней щекой и снова начала плакать.
Я нежно погладила её по голове, чувствуя разочарование и беспокойство. Ей только удалось уснуть и немного отдохнуть от боли, как её снова разбудили и напугали. Бедная, измученная моя девочка.
Закончив осмотр соседки, доктор с чарующим голосом, который невозможно было забыть даже спустя столько лет, обратился к медсестре, чтобы дать указания по поводу лекарств и капельниц.
Затем он встал с постели девочки и вернулся к нам. Моё сердце забилось быстрее, а в ушах зашумело. Как же не вовремя! Мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы рассказать историю дочери, но я словно утратила способность ясно мыслить.
Я говорила что-то невнятное, запиналась и нервничала. Между нами все еще висела неловкость от курьезной ситуации, я ее буквально каждой клеточкой чувствовала.
– Значит, с трёх часов дня ребенка беспокоила продолжительная ноющая боль в верхней части живота, а ближе к вечеру после рвоты она переместилась вниз вправо, верно? – повторил он все, что я кое-как выдала.
Я опустила голову, скрывшись за волосами, и кивнула.
– Хорошо, сейчас посмотрим, – вздохнул мужчина и обратил всё своё внимание на малышку. Он заговорил с ней нежно и ласково, но не сюсюкался, а как будто пытался завязать самую искреннюю дружбу на свете. – Привет, котенок! Меня зовут Алексей Дмитриевич, а тебя как?
– Машуля, – недоверчиво пробормотала дочь, но не отвернулась, а замерла, с любопытством ожидая, что будет дальше.
– Ты же, как все котята, любишь, когда тебя гладят по животику?