Она попала в Силы обороны случайно. Когда ей было пятнадцать, она ушла из дома и связалась с уличной бандой, которая грабила дома зажиточных горожан. Банда — так они себя называли, насмотревшись фильмов со Старой Земли, на самом деле добычей становилась всякая мелочовка, которой хватало, чтобы купить выпивку или стимуляторы. У простых жителей Параизу ценности в домах не водились, у тех, кто побогаче, стояли всякие хитрые штуки, которые без специального оборудования не взломаешь. Какое-то время банде везло, но в тот раз, когда их повязали, стальные решётки опустились на окна в самый неподходящий момент. У Рози, которой к тому времени исполнилось семнадцать, был выбор — отправиться в колонию, или пройти курс реабилитации.
Её дядя, судья Иржи Суон, который лично зачитал приговор, направил девушку в исправительный лагерь Сил обороны не на девять месяцев, как обычно поступали с мелкими преступниками, а на полных три года. Рози отслужила эти три года в егерях, потом закончила офицерские курсы, и прочно обосновалась в штабе. Несколько раз в году, как и всех остальных офицеров, её вызывали на сборы, учебные походы или краткосрочные операции департамента, вроде дежурства в портальном комплексе, или вот как в прошлом году, слежкой за Веласкесом, но этим всё и ограничивалось. Лейтенант украшала собой приёмную начальника канцелярии, а ещё отлично разбиралась в кадровых делах.
И всё это время не могла понять, для чего вообще существуют Силы обороны. Со стороны их служба выглядела красиво и внушительно — натасканные инструкторами спецназовцы, бойцы с преступностью. Но этим отлично занимались Бюро и полиция, не было никакой необходимости содержать сорок тысяч отлично подготовленных бойцов. У Сегунды не существовало внешних врагов, и оборонять Остров было не от кого. Так Розмари считала до того момента, когда чёрные кляксы присосалась к её виску. И теперь смотрела на собственную службу по-иному — многие вещи встали на свои места, вот, например, как этот островок.
Марлоу-4 имел почти круглую форму, пять километров в поперечнике. Постройки располагались на севере, здесь берег был почти пологим, с обустроенным пирсом и ангарами для катеров. Подземный док для подводных лодок возвели на западе, именно оттуда Рози отправят домой. Точнее, сначала на базу в пятидесяти километрах от Параизу, а уже потом в Акапулько. Остров выглядел почти безлюдным, изредка на дорожках попадались люди в форме и в штатском, несколько катеров качались на волнах неподалёку от берега, на одном из них отдыхала компания в пляжной одежде.
На востоке возвышалась гора, которая почти отвесно уходила в море, на вершину вела оборудованная тропинка, площадка на высоте полутора километров была огорожена и совершенно безлюдна. Рози подошла к перилам, подставила лицо морскому ветру, мельчайшие капли воды били по коже, волны внизу бились о камни, вокруг, сколько хватало взгляда, простирался океан. Вдали виднелись другие острова, женщина напрягла зрение, пытаясь рассмотреть, что там творится, но они находились слишком далеко.
В тридцати километрах от неё другая женщина, Филипа Суарес, лежала в прозрачном коконе. Глаза у неё были открыты, в уголок левого глаза от постамента, на котором стояла капсула, шла тонкая трубка, по ней подавался бесцветный раствор. Пальцы Филипы сжимались и разжимались, лицо исказила гримаса ужаса. В нескольких шагах от капсулы стояли двое мужчин в белых халатах.
— Хорошая реакция, — сказал один из них, делая пометку в планшете, — попробуй увеличить уровень до оранжевого. Добавь ещё электрические разряды, только не переборщи, а то получится как с образцом из пятой. И тогда нас точно по голове не погладят.
— Она выдержит? — с сомнением произнёс второй.
— Мне откуда знать. Мы с тобой кто? Исследователи. Мы только нарабатываем опыт, получаем его вот от таких, — первый кивнул на Филипу, — объектов, и передаём данные дальше. Но если вдруг у тебя есть сомнения, выскажи их не мне, а куратору.
— Ну уж нет, — хохотнул второй, — себе дороже. Значит, оранжевый?
Он повёл пальцем вверх по экрану планшета, тело Филипы выгнулось в дугу, комки мышцы появлялись под кожей то здесь, то там, зубы скрежетали, растираясь в порошок, из уголка глаза, прямо из-под трубки, выкатилась слеза.
Белоснежное здание в четыре этажа выстроили два года назад. Персонал жил на первом этаже, второй занимали служебные помещения, а весь третий, с тридцатью шестью палатами, отводился для пациентов. Сейчас их было одиннадцать.