— Нравится?
Павел, стараясь подойти незаметно, оказался у неё за спиной, но девушка услышала его топот задолго до того, как молодой человек появился в комнате.
— Ты всех сюда привозишь, чтобы впечатление произвести?
— Ага.
— Тебе это удалось, — призналась Фран. — Отличный домик, и место тоже шикарное. Тут ведь водопад недалеко?
— Пять километров. Если открыть окна, его хорошо слышно даже через джунгли.
— Один живёшь?
— Я в этом доме почти не бываю, — Веласкес колдовал над кофейным автоматом, — живу то в Ньюпорте, то в столице. А коттедж мне в наследство достался от одного противного старикашки. И ещё мотоцикл.
Фран кивнула, пообещав себе, что сегодня же выяснит, кто этот щедрый старикан. Проследить судьбу коллекционного экземпляра было несложно, реестр владельцев находился в почти открытом доступе. Точнее, она знала человека, который мог в нём покопаться за небольшую плату.
— Нам следует поторопиться, — Павел поднял две чашки кофе, — иначе твоя мать начнёт волноваться, а мне платят за то, чтобы она этого не делала. Кстати, ты расскажешь ей о нас?
— Нет, — Фран забрала у него чашку с горячим ароматным напитком, сделала глоток, в голове окончательно прояснилось, словно резкий ветер сдул пыль, осевшую на извилинах, — откуда ты знаешь?
— От вашей юридической службы, контракт заставляет раскрывать такие вещи — родственники под охраной и всё такое, но я никому не скажу, обещаю.
— Мне кажется, — девушка усмехнулась, — рано или поздно и так все узнают, и тогда уж отыграются. Плевать, я на самом деле честно выиграла это место, все анкеты были обезличены. Ты ведь тоже там работал? Мне Тимми сказал.
— Да, Коллинз пригласил, мы с Дюком давно знакомы, но потом что-то не сложилось.
— И тогда ты получил это всё? — девушка обвела рукой вокруг себя, — или ты из богачей, каких-нибудь старых Веласкесов?
— Нет, — Павел рассмеялся, — мои родители были фермерами на Свободных территориях, максимум, что они мне могли оставить — это сарай с овцами, но я бы точно отказался. Частные детективы в реалах купаются, разве ты не знала?
— Догадывалась, — девушка вытащила из аппарата сэндвич с сыром и помидорами. — Так родители у тебя живы?
— Умерли, когда мне было десять, меня опекун воспитывал, кстати, с ними повезло, с ним и его родными. Твоя очередь.
— Мой отец тоже умер много лет назад, он был военным, сержант Ингвар Лемански. Мать я почти не знала, она оплатила приёмную семью, я оттуда сбежала, как только появилась возможность.
В этот момент комм Фран завибрировал. Пришло личное сообщение.
Майк Пельтцер, высокий полнеющий мужчина сорока семи лет, с курносым носом и выступающим подбородком, в кремовом мятом пиджаке и тёмных брюках, преподавал в университете Тампы два предмета — химию и историю Сегунды. Первый предмет он обожал, а второй ненавидел. Однако именно преподавание истории позволило ему изучить достаточно первоисточников, чтобы понять — то, что пишут в учебниках, полное враньё. Майк моргнул, проверяя время — до конца лекции оставалось шесть минут. На дворе стоял триста тридцать шестой год от Разделения, а они изучали двадцать девятый, именно тогда Ирма Рубин стала первым зарегистрированным ESP, эспером — человеком с экстрасенсорными способностями. Майк не любил студентов и коллег, но ещё больше не любил магов. Эсперы были тем редким случаем, когда факты оказывались куда хуже любых домыслов, тщательно скрываемые преступления против обычных людей можно было обнаружить, просто копаясь в архивах. В группе, которой он читал лекцию, с браслетами ходили четверо — три парня и одна девушка, сниженные оценки были им обеспечены.
— На этом всё, — сказал Пельтцер, смахивая с экрана на стене лицо Ирмы, — через неделю итоговый зачёт, тогда и увидимся. Проваливайте.
Студенты толпой повалили к двери, переговариваясь о чём угодно, кроме истории, Майк равнодушно на них смотрел, прикидывая, чем заняться вечером — отправиться в бар, где играли в покер, или остаться дома, спуститься в подвал, в лабораторию. Шрам на руке заныл, Пельтцер улыбнулся. Старая рана подсказывала, что нельзя терять навык, со дня, когда его вышвырнули с работы в горнорудной компании, прошло двенадцать лет, но до сих пор он мог перепрограммировать взведённую мину с закрытыми глазами. Тогда ему просто не повезло, какие-то идиоты залезли в ущелье, где их компания вскрывала пласт, хотя всё вокруг было огорожено и обвешено знаками и предупреждениями. Но нет, всегда найдутся те, кто хочет рискнуть. Там и остатков тел почти не нашли, и суд Пельтцера оправдал, только компания решила, что он портит их репутацию. Двенадцать лет Майк просидел в университете, сначала студентом, а потом преподавателем, но истинной его страстью были взрывы. Когда с ним связался безымянный наниматель, и предложил работу, Пельтцер колебался недолго. К предлагаемой сумме шло досье на будущую жертву, того ещё мерзавца, и вдобавок мага. Бывший взрывник сделал для него особый заряд, такой, чтобы гадёныш потерял только ноги, но не жизнь. Мгновенная обширная кровопотеря, оторванные конечности, потеря сознания, Майк остро чувствовал его боль и отчаяние, а ещё колебался, оставить мага подыхать с браслетом на руке, или всё же заработать сто тысяч. Он хотел выбрать первое, но выбрал второе — на зарплату преподавателя прожить сложно.