Другая молодая женщина, Филипа Суарес, лежала в прозрачном коконе. Глаза у неё были открыты, в уголок левого глаза от постамента, на котором стояла капсула, шла тонкая трубка, по ней подавался прозрачный бесцветный раствор. Пальцы Филипы сжимались и разжимались, лицо исказила гримаса ужаса. В нескольких шагах от капсулы стояли двое мужчин в белых халатах.
— Хорошая реакция, смотри, как грудь выпятила, — сказал один из них, делая пометку в планшете, — попробуй увеличить уровень до оранжевого. Добавь ещё электрические разряды, только не переборщи, а то получится как с образцом из пятой. И тогда нас точно по голове не погладят.
— Она выдержит? — с сомнением произнёс второй.
— Мне откуда знать. Мы с тобой кто? Исследователи. Мы только нарабатываем опыт, получаем его вот от таких, — первый кивнул на Филипу, — объектов, и передаём данные дальше. Но если вдруг у тебя есть сомнения, выскажи их не мне, а куратору.
— Ну уж нет, — хохотнул второй, — себе дороже. Значит, оранжевый?
Он повёл пальцем вверх по экрану планшета, тело Филипы выгнулось в дугу, комки мышцы появлялись под кожей то здесь, то там, зубы скрежетали, растираясь в порошок, из уголка глаза, прямо из-под трубки, выкатилась слеза.
Белоснежное здание в три надземных этажа в небольшой долине, окружённой горами, выстроили семь лет назад. Персонал жил на первом этаже, второй занимали служебные помещения, на минус первом стояло оборудование, а весь минус второй, с двадцатью палатами и двенадцатью исследовательскими боксами, отводился для пациентов
Глава 01
1 января 336 года от Разделения.
Павел Веласкес вертел в руках пластиковый конверт с голографической маркой и идентификационным чипом. Обычно подобные письма рассылали университеты и полиция, получатель прикладывал палец к поверхности чипа, конверт открывался, а сигнал шёл в единую почтовую службу Острова. В этот раз отправителем высветился столичный адвокат, поручителем — Матеуш Гомеш.
— Если не уверен, выбрось в утилизатор, — сидящая на соседнем шезлонге молодая женщина взъерошила парню короткие русые волосы, всё ещё влажные от воды, — ты хорошо знаком с Гомешами? Эйтор Гомеш, если мне не изменяет память, до сих пор капитан полиции Верхнего города, а этот Матеуш помер на днях, даже в новостях передавали.
Память женщине не изменяла по той простой причине, что она была эспером, или как их называли по-простому, магом, а маги почти ничего не забывают. На левой руке она носила блокиратор, а на запястье правой — служебный комм. Женщину звали Розмари Суон, она приходилась племянницей судье Иржи Суону, и служила в канцелярии штаба Forcas de Defesa de Segunda (Сил обороны Сегунды) в чине первого лейтенанта. К блокиратору и комму прилагались роскошные чёрные волосы, кольцами спадавшие на изящные плечи, высокая грудь, тонкая талия, стройные ноги и милое, по-детски наивное лицо со вздёрнутым носиком и ямочками на щеках. Загорать сеньора Суон предпочитала без купальника.
Веласкес приложил палец к чипу, достал пластиковый лист.
— Меня приглашают на оглашение завещания, — сказал он. — В Верхнем городе, на следующей неделе, начиная с четверга.
— Ты не удивлён, — отметила Рози.
— Ты тоже.
— Твой Гомеш очень вовремя умер, Бюро накопало на него столько компромата, что ещё месяц, может быть полтора, и отправили бы его на дальние острова. Словно знал. Не слишком приятный человек и очень жадный, он уж точно не стал бы оставлять что-то постороннему, так что губу не раскатывай.
— Ты удивишься, но мне многие оставляют что-то в наследство. Мотоцикл, например, мне достался от Игнасио Ортега, хозяина «Ньюс».
— Я знаю! — Рози улыбнулась. — Ты случаем не спал с его племянницей Мишель? Шикарная женщина, на таких мужчины бросаются, как выдры на приманку, мы даже поспорили в отделе на сотню, что спал. Она вертела Игнасио как хотела, могла и Дьяболо тебе подкинуть по широте душевной.
— Нет, она меня не слишком любит, даже из редакции выгнала, — пожаловался Павел, — и вообще, зачем мне Мишель, если есть ты.
— Отлично выкрутился, — подмигнула ему женщина. — Чёрт, теперь я должна Сэму Маккензи сотню, и ты её отработаешь.
Скажи кто-нибудь Розмари полтора месяца назад, что она будет встречаться с Павлом Веласкесом, молодая женщина бы фыркнула презрительно. Парень ей совершенно не нравился, более того — бесил. Они познакомились почти ровно год назад, когда лейтенант следила за ним из-за пропавшей Стеллы Марковиц, связанной с утечкой секретных технологий, и знакомство это приятным Рози не считала. Во-первых, Павел якшался с криминальными семьями, а значит, находился на другой стороне закона и порядка, которые она, лейтенант Суон, защищала. Во-вторых, вёл он себя дерзко и заносчиво, словно был кто-то, кто его охранял и из неприятностей вытаскивал. В-третьих, из своих неприятностей он извлекал выгоду, вот яхту, к примеру, или домик в лесу, или целое здание в Ньюпорте, всё это намного превышало то, что она, Рози, зарабатывала в канцелярии Сил обороны. И, наконец, ладно бы на утонувшей сеньоре Марковиц всё закончилось, но потом Веласкес влип в дело с подпольной лабораторией, где сама Рози чуть не погибла, и её оттуда вытащил. Нет, лейтенант, конечно, была ему благодарна, но когда начинающий репортёришка спасает сотрудника самой могущественной организации на Острове, это, в-четвёртых, ненормально.