— Ищем, — доложил тот, — один техник и секретарша нашлись, они были в подсобке, ну сами понимаете, чем занимались, с ними занимается департамент по кадрам. Второй техник, Макс Линдер, работает в ночную смену, поэтому на работе не появлялся. Только есть один непонятный момент, сеньора.
— Да?
— Он на минус семнадцатом уже второй год, до этого был техником на четырнадцатом, пятом, и минус первом этажах, и везде по ночам. Не знаю, имеет ли это значение, но именно на этих этажах стоят архивные накопители, там собирается всякий мусор, который потом удаляется. Я послал к нему домой людей, на всякий случай. Они только что проверили его апартаменты, поговорили с управляющим, тот его ни разу не видел, уборщица, которая раз в неделю приходила — тоже. Ни заказов еды, ни чего-то ещё, счета оплачивались регулярно. Этот парень жил где-то ещё, совершенно точно.
— Спасибо, Карл, ты сделал достаточно, — похвалила его Нора, одновременно изучая досье техника.
Макс Линдер, 34 года, уроженец Свободных территорий, технический колледж в Касабланке. Уровень допуска 4, никаких судимостей, один привод в полицию в 15 лет. В «Айзенштайне» 4 года, начинал со второго этажа. Ничего примечательного, кроме того, что всегда работал по ночам. Аналитическая программа никаких противоречий не выявила, написала всего два замечания, несущественных. Первое, Линдер был принят на работу сотрудником отдела кадров Эрлихом, который через месяц покончил с собой. И второе, кроме него, Эрлих принял ещё троих техников, те увольнялись каждый год, освобождая место Линдеру. На пятом, минус первом и минус третьем этажах. Что-то в этих кадровых передвижениях Нору беспокоило, она взглянула на дату. 22 ноября, именно в этот день каждый год Линдер переходил с этажа на этаж. И в этот день родилась её дочь, Филипа Суарес.
Нора читала, и одновременно думала, что ей предстоит сделать. Прежде всего, засекретить кадровые данные, это не вызовет подозрений. Второе, продумать, как лучше всё свалить на её покойного предшественника, Варгаса — это было несложно, все перемещения загадочного Макса Линдера происходили, когда Нора была хоть и не простой, но исполнительницей. Целая группа аналитиков уже работала над тем, что могло быть в переданных данных, первые результаты не обнадёживали, этот Линдер, казалось, собирал всё подряд, потом раз в месяц обрабатывал, используя ресурсы отдела поглощений, и упаковывал на компьютерах службы уборки. Суарес восхищалась этим человеком, он умудрялся оставаться совершенно незамеченным, даже те, кто выходил вместе с ним в ночную смену, его не помнили, на записях охраны он ни разу не появился, такое впечатление, что этого Линдера не существовало.
Эту версию она решила приберечь на крайний случай — если выяснится, что среди двух тысяч работников центрального офиса корпорации затесался виртуальный техник, которого не смогли сразу обнаружить, начнётся тщательное расследование, привлекут аналитиков, и те обязательно свяжут Линдера и даты перехода, Линдера и «Мёбиус», «Мёбиус» и приятеля Пипы, Геллера, с которым та училась в одном университете. Геллер работал на Нину Фернандес, та — на братьев Гальяцци, конкурирующую семью. И через эту цепочку сама Нора окажется связана с врагами Фальков, жить ей после этого останется совсем немного, пусть даже сама она ни в чём не замешана.
Значит, Линдер должен оказаться обычным живым человеком, связанным с китайцами — у Фальков были крупные трения с триадами из Хайчена как раз года четыре назад. Нора даже представила узкий разрез глаз, который будет у этого техника. Она назначила уровни допуска, приказала докладывать ей обо всём немедленно, и отправилась на парковку. Такие вопросы нужно было решать вдали от посторонних глаз.
Она скинула распоряжение охране, выслала отчёт Генри Фальку, спустилась на парковку, и через десять минут выезжала из Гринвуда в сторону Кейптауна. В небольшом домике на побережье ей думалось лучше всего. И если она поторопится, то сможет своими глазами увидеть яхту, на которой пытается удрать Веласкес.
Водомёты разогнали яхту до комфортных 30 узлов, она шла в нескольких километрах от берега, в зоне ответственности полиции и берегового патруля, людям из службы безопасности «Айзенштайна» оставалось только следить за судном.
Павел оставил Геллера в капитанской рубке, а сам спустился в каюту, где уже расположилась Розмари. Лейтенант сидела в кресле, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику.
— Выкладывай, — потребовала она.
— Это долгая история, — Веласкес замялся, — и если я тебе её расскажу, а потом об этом узнает твоё начальство, от меня не отстанут.