Рози вытерла слезу, кивнула. Молодой человек замер, словно прислушиваясь, потом погасил в каюте свет. Неяркое свечение, видимое только в полной темноте, пробивалось из-под его пальцев.
Геллер следил за редкими огоньками на берегу, лёжа в шезлонге на палубе, поднявшимся Рози и Веласкеса он вяло помахал рукой. Массив данных, полученный от бывшего техника Линдера, был слишком велик, чтобы обрабатывать его здесь, на яхте.
— Следят?
— На берегу никого не видно, радар чист, — доложил инженер, — два катера идут в километре, ближе не подходят. Что решили?
— Мы остаёмся.
— Мне нужно быть или в офисе, или на объекте, — сказал Геллер, — без оборудования я ничего не пойму. В офис кто-то пытался залезть, мой периметр их вырубил, а потом полиция забрала. Думаю, выпустят, ничего не взяли. Развлекайтесь, а я пока поплаваю.
Розмари заняла освободившийся шезлонг, она закрыла глаза, подставив лицо лучам Сола, Павел уселся на корме, свесив ноги.
— Смотри, акула чего-нибудь откусит, — инженер подмигнул ему, и спустился в трюм.
Часть отгороженного пространства занимал шлюз, Геллер надел глубоководный гидрокостюм, нацепил на грудь компенсаторы давления, на пояс — кислородный концентратор. От яхты до берега в этом месте было километров пять, от киля до дна — полтора километра. Эф залез в капсулу, которая заполнилась водой, и выплюнула его в океан. Яхта сбавила ход до десяти узлов, начала описывать круги, преследователи обошли её со стороны океана, почти остановившись.
Первые пять минут инженер спускался вниз, держа в руках небольшой контейнер, пока грудь не сдавило — на глубине в полкилометра приток энергии снизился, и Геллер сохранял дыхание только благодаря компенсаторам. Он завис в толще воды, нажал кнопку на контейнере, тот раскрылся, превращаясь в копию человеческого тела. Рядом проплывали несколько акул, Эф настроил отпугиватель на манекене, запустил его обратно к яхте, а сам продолжал оставаться на месте, включив маскировку.
Манекен всплывал ещё минут десять, яхта подобрала его, и устремилась дальше, к Майску, один катер приотстал, повторив несколько раз траекторию судна Веласкеса, но потом всё же уплыл. Геллер терпеливо ждал, на всякий случай, и только через полчаса поплыл в обратную сторону, постепенно приближаясь к берегу. Двадцать километров он проделал на той же глубине за полтора часа, приходилось следить за дыханием и содержанием азота в крови, и расслабился, только когда дно поднялось до отметки в двести пятьдесят.
Здесь животный мир был гораздо богаче, Геллер ускорился, пронесся над кайманом, лежащим на дне — в источниках со Старой Земли утверждалось, что те вырастали всего до трёх метров и жили в пресноводной воде, этот пятиметровый малыш прекрасно чувствовал себя в солёной. Учуяв проплывающую еду, кайман рванул с места, разогнался, почти догнал инженера, поймал удар отпугивателя, развернулся и отправился искать жертву поспокойнее. Дно плавно поднималось всё выше и выше, наконец на глубине в сотню подъём стал почти вертикальным, из каменной толщи торчала толстенная труба. При появлении молодого человека торец трубы раскрылся, а когда Геллер заплыл внутрь, снова захлопнулся. Он проплыл ещё метров двадцать, и оказался в цилиндрической камере, с лестницей, уходящей вверх. Камеру от трубы отгораживала мембрана, она закрылась, насосы откачали воду, Геллер полез по ступенькам.
Лестница заканчивалась в небольшой комнате, уставленной водолазными принадлежностями, тут же висела одежда, Эфраим как раз натягивал штаны, когда дверь распахнулась, и внутрь заглянула Лив Борхес.
— Привет, красавчик, — сказала она, — добро пожаловать в наш райский уголок, на обед подадут стейки, а первоклассное обслуживание и чудесный вида на океан включены в цену.
— Некогда, — молодой человек бодро потопал вслед за ней по длинному коридору, — работа, Лив, вот что главное.
— А я думала, что некая черноволосая красотка по имени Мириам.
Геллер покраснел.
— Мы с Мириам всего лишь друзья, — заявил он. — И вообще, ты ничего не понимаешь в отношениях.
— Куда уж мне, — Лив ехидно улыбнулась, — кстати, она будет здесь завтра. Приготовить дорожку из розовых лепестков?
— Лучше бургер, — проворчал инженер, усаживаясь в рабочее кресло, — и большой кувшин кофе.
— Ты мне не босс, — фыркнула женщина, — сам сделаешь.
Она ушла, оставив Геллера одного в просторном помещении, заставленном приборами и аппаратурой. Стены уходили вверх на пять с лишним метров, по контуру шёл второй ярус, здесь раньше стояли койки, их разобрали и отдали на утилизацию. Когда-то помещение было частью подземного убежища, таких сооружений, оставшихся от первого столетия после Разделения, на Параизу насчитывалось не меньше трёх сотен. Зачем их строили люди, оторванные от материнской планеты, сейчас понять было сложно — за триста с третью сотен лет, пока они тут обживались, на Сегунду не упало ни одного крупного астероида, свежих следов ударов на самом Параизу не нашли, а астрономические наблюдения первых десятилетий ничего опасного не обнаружили, коричневый карлик, занимавший дальнюю орбиту, притягивал к себе космический мусор, из которого у него сформировались собственные спутники.