Салли зашла внутрь гаража, Фран остановилась на пороге.
— Где цезальпиния? — спросила она, — и где сеньора Гименес?
Никаких цезальпиний внутри не было, ближе к двери, ведущей в дом, стояло кресло, в котором сидел пожилой мужчина в помятом костюме и с небритой щетиной на лице. Он курил сигару, стряхивая пепел прямо на пластиковый пол. Скорее всего, какой-то бандит, и Фран предстояло узнать прямо сейчас, кому старушка перешла дорогу. Комм пискнул, это значило, что сигнал тут глушили.
— Привет, — сказал помятый мужчина, — я специальный агент Фил Родригес из Бюро. А тебя как зовут?
— Фран Лемански, — представилась девушка, — что тут происходит?
— Продаю цветочки вместо сеньоры Гименес, — Фил хохотнул, — тебе какой? Вон там в углу лежат на любой вкус, выбирай.
На столе красовались пистолет и три винтовки, в одной из которых Фран узнала свою. Мурашки развернулись в районе копчика, и галопом понеслись вверх, к затылку, похоже, она здорово вляпалась.
— Не понимаю, о чём вы, — Фран покачала головой, — понятия не имею, что тут происходит, но я хочу адвоката. И если вы агент, то должны показать значок.
— Хорошо, — Фил пожал плечами, достал из кармана пластину с голограммой, помахал в воздухе, — посмотрела, и хватит. Эй, ребята, отвезите её к остальным, и дайте увидеться, вдруг они знакомы. Но сначала обыщите, никаких средств связи. Добро пожаловать в Бюро, детка, тебе у нас не понравится, сразу предупреждаю.
— Кто она? — Родригес подошёл к воротам, стряхивая сигарный пепел на подоконник, и смотрел, как пленницу втаскивают в микроавтобус.
— Фран Лемански, жительница Свободных территорий, точный адрес неизвестен, полицейский терминал на въезде считал её карточку пятнадцать минут назад, так что насчёт имени не соврала. Сейчас получаю по ней информацию, ничего особенного, что можно было бы притянуть. Кстати, стажируется в «Ньюс» с недавних пор, — Салли уселась в освободившееся кресло, стянула перчатки, вытянула ноги, — у Терезы Симонс.
— Дьявол, — выругался Фил, — этого только не хватало. ДНК, отпечатки?
— И что это даст? — вздохнула специальный агент Вильямс, — всё оружие стерильно чистое. Записей с камер кондо у нас почти нет, сам знаешь, но она появлялась тут несколько дней назад, забрала саженцы настурций.
— Цветочки она любит, значит. Шансы один к четырём, а то и больше, — агент Родригес швырнул окурок на газон, достал из кармана новую сигару, — чёрт, старуха померла не вовремя. Ты оставайся тут, а я поеду, попробую её разговорить. Заодно узнаю, как она тебя раскусила. Да-да, ты где-то прокололась, детка, те двое, что были позавчера, не просекли, а эта сразу догадалась.
— Ты сам-то что будешь делать, если Лемански не расколется?
— Смотря как будет себя вести. Подержим сутки, если не сознается и будет требовать адвоката, извинимся, отпустим и проследим. А пока ждём ещё гостей, кому-то эта винтовка точно принадлежит. Но я вот печёнкой уверен, что ей.
Исабель Гименес умерла за несколько минут до наступления среды, 4 января, и за одиннадцать дней до того, как ей должно было исполниться девяносто восемь лет. Для своего возраста она чувствовала себя великолепно. В восемь последней трети женщина выпроводила запоздалого гостя, поужинала, посмотрела телевизионное шоу, сидя на крыльце, под стрёкот цикад, выкурила сигару, а когда время приблизилось к полуночи, прошла к себе в спальню. Там она проверила картриджи с лекарствами, подключила к запястью датчик экстренного вызова скорой. Камеры в гараже, на участке и на въезде в кондо транслировали изображение на настенный экран, выключать его старушка не стала, мерцающий приглушённый свет успокаивал, а звуки шелестящей листвы, изредка проезжающих автомобилей и мотоциклов, и перебранка соседей позволяли быстрее заснуть. Окна и двери были закрыты наглухо, система вентиляции охлаждала свежий воздух, насекомые напрасно бились в стёкла, а многочисленные датчики по контуру участка следили за любым движением. Старушка давно уже ничего не боялась, но всегда была осторожной.
Ей предстоял насыщенный день, нужно было довести до ума винтовку, которую привезла молодая вертихвостка, высадить бегонии, откалибровать новый пистолет, заказанный богачом из Майска, связаться с банком, чтобы оплатить ипотеку за три кондо и обновить страховку. Женщина аккуратно опустила голову на подушку, выключила свет, вытянула руки вдоль тела, по армейской привычке дала себе приказ уснуть, но смазанное движение в углу комнаты заставило её слететь с кровати, выхватывая пистолет — старые навыки никуда не делись, только реакция стала хуже из-за возраста. Времени думать, почему система охраны не сработала, у неё не было, яркий свет залил каждый уголок спальни, старушка уставилась на чёрное пятно, ползущее по полу, два раза выстрелила, заставив флек замереть. Перевела взгляд на потолок — оттуда ей на голову падала точно такая же клякса. Гимерес вздёрнула пистолет, но слишком поздно, флек растёкся по её лицу, собрался в районе рта комком, проник внутрь, запирая дыхательные пути. Женщина зашарила вокруг себя, нащупала нож, попыталась выковырять кляксу, но та сопротивлялась, воздуха отчаянно не хватало. Тогда она решилась, приставила пистолет прямо к зубам, повернув так, чтобы пуля прошла мимо крупных сосудов, нажала на спусковую пластину. Две пули в начале обоймы были гладкие, без взрывной начинки, они при нападении должны были задержать на секунду противника, чтобы третья, разрывная, проделала в нём дыру. Но, видимо, старушка что-то перепутала, и первый же выстрел вспучил её череп, разметав куски костей, хрящей и мозгов по всей комнате.