Датчик на запястье сработал, сигнал об остановке сердца поступил в клинику Нижнего города, через минуту оттуда выехала машина скорой помощи и понеслась в сторону дома сеньоры Гименес. Флеки собрались в два шарика, скатились в кухню, просочились через измельчитель в канализацию и исчезли за пределами дома. Медицинский дрон влетел в распахнувшееся окно через три минуты после этого, а сами медики появились ещё через пять. И тут же вызвали полицию.
Полиция пробыла в доме сеньоры Гименес полтора часа, на первый взгляд в произошедшем не было ничего необычного, старая женщина решила свести счёты с жизнью, перед этим попытавшись убить собственное кресло. Записи с камер и замеры датчиков показывали, что кроме неё, в доме никого не было, и версия самоубийства стала единственной. Она оставалась таковой до тех пор, когда сержанту Койо не пришло в голову хорошенько всё обыскать. В гараже офицер полиции обнаружил оружие, проверил регистрацию, отметил, что почти у всех экземпляров таковой не оказалось, доложил своему начальству, а то, чтобы перестраховаться, перенаправило доклад в Бюро, благо офис Бюро находился неподалёку. Тем временем труп сеньоры погрузили в санитарный фургон, и увезли в морг больницы Винсента. Зеваки из соседних кондо, собравшиеся возле дома, потихоньку расходились, новость о самоубийстве почти никого не заинтересовало, разве что из «Фундо политико» приехал репортёр Анджей Смолски, провёл среди очевидцев четверть часа, и направился в ближайший к редакции бар, где продавали его любимый персиковый бренди «Ликуид Мирикл». Там он кое-как под двойную порцию сляпал материал на несколько минут, оценил его на троечку, решил, что это подождёт до завтрашнего рабочего дня, и вернулся к себе домой.
Если бы Смолски доверился своему чутью, а не желанию поскорее снова лечь в постель, и подождал минут двадцать, то встретился бы с агентами Бюро, которые прибыли на место к часу первой трети среды. Возможно, это бы побудило его дополнить материал для редакции, новость о расследовании Бюро утекла бы в сеть, и Фран её бы увидела. И ноги бы её больше не было в доме сеньоры Гименес.
Но этого не произошло. Агент Фил Родригес появился в сопровождении криминалиста, когда возле дома уже никого не было, прогнал сержанта Койо, который рассчитывал хотя бы на похвалу, и принялся изучать найденное оружие. Два пистолета и четыре винтовки интереса не переставляли, их модифицировали, но в разрешённых пределах. А вот пятая винтовка заставила агентов понервничать, во-первых, степень доработки превосходила то, что обычно делали для снайперов, а во-вторых, пули, которые к ней прилагались, один в один совпадали с теми, что выпустили в Феликса Орлова и Терезу Симонс.
О том, что Бюро наложило лапу на любое упоминание о смерти старушки, Анджей Смолски узнал только утром. Дело запахло сенсацией, репортёр рассудил, что не в его интересах спорить, лучше проследить, набрать ещё информации, а потом вдарить ей так, чтобы у зрителей глаза повылазили от удивления. Он заявил на работе, что болен, проверил, нет ли в кондо, где жила Гименес, свободных апартаментов, и обнаружил, что два продаются. Осталось только связаться с риэлтером, заполнить договор, внести триста пятьдесят реалов за неделю, и занять небольшой домик в четырёх таких же от квартиры старушки.
Первые птенчики попали в капкан днём пятого января, двое парней на мотоциклах заехали на участок Гименес, где их аккуратно упаковали и увезли в неизвестном направлении. Кто это такие, Анджею узнать не удалось, но и так вокруг происходило много всего интересного — куда-то пропала уборщица кондо, Молли, женщина с тремя детьми, а на её месте появилась новая уборщица, Салли, а жильцы двух соседних с апартаментами Гименес домов срочно отправились на отдых. В самом доме обосновались агенты Бюро, которые менялись ночью, приходилось изворачиваться, чтобы они его, Анджея, не заметили.