Поэтому она решила, что эти сутки проведёт с пользой, а если времени не хватит, то всегда можно продлить сотрудничество. То, что сведения добыты незаконным путём, с помощью самообучающейся программы, давало простор для расследования, наверняка к этому подключатся Сэм Маккензи и его группа. Инженеру она, естественно, об этом говорить не стала, судьба Геллера её почти не волновала.
Гораздо важнее было то, что она узнала от Веласкеса. О том, что Альварес ставил опыты над магами, ей проговорился Сэм Маккензи. Парень из кожи вон готов был вылезти, только чтобы её заполучить, и проболтался об Альваресе, проекте «Сияние» и о том, что есть те, кто хочет его возродить. Больше Сэм ничего не сказал, может быть, не знал, или хотел приберечь как главный козырь, но потом Рози начала встречаться с Павлом, приступы стали сильнее, в общем, ей стало не до Альвареса и чокнутых эсперов.
Выходило, что проект не просто возродили, а ещё и добились результатов, по крайней мере, одного или двух. Для себя она решила, что даже если приступы пройдут, то Веласкеса она пока сдавать не будет. А если не пройдут, и Рози действительно потихоньку сходит с ума, то она попробует выкарабкаться. Процедура женщину не пугала, эсперов с детства приучали к мысли, что они могут умереть в любой момент, в её группе в приюте из шестнадцати детей остались в живых семеро. И раз получилось у Павла и его друга по имени Люцифер, то, может быть, получится и у неё.
Павел добрался до Майска на пароме, и нашёл свой Дьяболо на стоянке в порту. В Верхнюю столицу можно было попасть двумя путями — или через Сидаже Фундо по Каменному шоссе, или по автостраде, ведущей к Акапулько. В обоих случаях дорога занимала не больше полутора часов, однако в первом случае шла большей частью по равнине через Свободные территории, а во втором — по полосе, прорубленной в горах, и из зоны протекторатов не выходила. Молодой человек выбрал горы, если кому-то взбредёт в голову на него поохотиться, то установленные на вершинах камеры и радары мигом засекут недоброжелателя.
От самого Майска за ним демонстративно пристроились четверо мотоциклистов, они держали дистанцию метров двести, и отстали, только когда молодой человек остановился перед шлагбаумом на въезде в Верхний город. Возник соблазн помахать им рукой, но Павел себя сдержал. Он сдал пистолеты, переключил комм на новый платный канал столицы, и через десять минут и два десятка извилистых улочек оказался перед небольшим двухэтажным особняком в современном стиле, из стекла и гранита, стоящем на небольшом участке газона. Здесь Веласкес никогда не был, но семья Данте обслуживала многочисленное семейство Гальяцци, в том числе бывшего босса самого Павла — Карпова, и кое-что он о них слышал. Дверь распахнулась автоматически, стоило ему слезть с прокатного мотоцикла, клерк с приклеенной улыбкой провёл его в большой кабинет на втором этаже, с окнами в пол. За стеклянным столом сидела женщина с короткой стрижкой и острым носом, изучая многочисленные документы, выведенные прямо на столешницу. Мраморный пол в центре кабинета был покрыт дорогим ковром из натуральной шерсти.
— Сеньор Веласкес, — женщина привстала, пожала ему руку, — прошу.
Молодой человек уселся в кресло, поправил браслет.
— Франческа Данте, представляю интересы семьи Гомешей, мы не знакомы лично, — сказала адвокат, — но вы знали моего мужа. Сергей Корс, он хорошо о вас отзывался.
Павел кивнул, Корс был начальником охраны братьев Гальяцци, он нанимал Веласкеса, чтобы тот нашёл похищенную Светлану Крамер, но потом всё пошло совсем не так, как планировалось. Корса убили в прошлом году на вечеринке в честь открытия нового клуба на глазах у Павла и сотни гостей.
— Соболезную, сеньора, вашей утрате. Насчёт нашей встречи — никогда не был знаком с мэром, с чего бы ему что-то мне оставлять. И не называйте меня сеньором Веласкесом, это как-то непривычно. Лучше просто по имени.