В Ньюпорт он приехал заранее, чтобы осмотреть территорию. Севернее порта находился комплекс, где отправляли умерших в последний путь — большое строение, в котором размещались сразу несколько молельных комнат для верующих, шатры на случай дождя для родственников и друзей, большие экраны и главное, пусковая установка, выстреливающая под углом в шестьдесят градусов снаряд с прахом, который взрывался на высоте в полкилометра. К смерти на Сегунде относились серьёзно, и делали всё, чтобы живые не остались разочарованными.
Похоронное бюро находилось в старой части Ньюпорта, в воскресенье там работал один скучающий клерк, который охотно рассказал Пельтцеру, что репортёра будут хоронить с трёх до пяти второй трети, десятого января.
— Вообще я планирую устроить такую же церемонию через неделю, — признался Майк, — только намного скромнее. Моя подруга, которая недавно скончалась, хотела, чтобы это произошло именно здесь, вот я и решил осмотреться, а эти похороны, Терезы Симонс, о них даже в новостях передавали. Туда можно как-то попасть, поглядеть вживую на вашу катапульту?
— Только по приглашениям, — клерк состроил виноватую физиономию, — но вы можете понаблюдать со стороны порта или из океана, если арендуете место на катере. Конечно, вы не получите коктейль и закуски, но в продаже будут медальоны с прахом знаменитости, а выстрел совершенно точно будет видно отовсюду.
— Эта штука, которая стреляет, она не опасна? Снаряд точно долетит?
Пусковая установка работала на магнитных ускорителях, по заверениям клерка, она была очень надёжной, что исключало возможность любых инцидентов. Ускорители запитывались от защищённой батареи, которая тестировалась раз в неделю на предмет неисправностей, а обслуживанием занималась портовая служба. Майк оставил аванс в пятьсот реалов за короткую церемонию в следующее воскресенье, и обещал доставить останки в среду, в крайнем случае — в четверг. Это показалось ему забавным, к тому же, убийство Фран Лемански принесёт ему гораздо больше, и он считал, что может на неё немного потратиться. Пельтцер проехал в порт, нашёл службу эксплуатации, и, размахивая буклетом похоронной конторы, потребовал доказательств безопасности установки. Электронный секретарь проглотил квитанцию об уплаченном авансе, выдал график обслуживания и контакты техника.
Адам Сикорский обслуживал портовое оборудование второй год, и относился к своей работе как к досадной помехе, отнимающей десять часов через день. Платили не то, чтобы совсем мало, с голоду он бы не помер, но и на развлечения почти ничего не оставалось, только на вечернее пиво и тотализатор. Сикорский жил один, уборщице давно не платил, а домашний робот простаивал, ожидая ремонта, на который не было сил, времени и денег. Поэтому, когда Адам вернулся домой поздно вечером, никаких изменений в своей комнате не заметил — беспорядок никуда не делся. Он бросил куртку на стул, подошёл к автомату, разогревающему готовую еду, и попробовал его включить. Сенсор не срабатывал, Адам со злостью стукнул по пластиковому ящику кулаком, подвернул палец, зашипел от боли. Автомат моргнул, и выдал совсем не то, что просили, вместо пиццы на тарелке лежал сэндвич, но Сикорский слишком устал, чтобы бороться ещё и с этим, он запихал еду в рот, запил газировкой, насыпал в большую миску кукурузные чипсы и уселся на диван перед телевизором. Но ничего посмотреть не успел, голова его склонилась на грудь, и мужчина засопел.
Дверца в кладовку отворилась, Пельтцер вылез, стряхивая с себя пыль. Работая преподавателем химии, можно создавать не только взрывчатку, но и снотворные препараты, исходные материалы почти одни и те же, только эффект разный. Сикорский должен был проспать часов пятьдесят, Пельтцер достал из ящика комода униформу, понюхал, брезгливо скривился, отправил одежду в стирку, и завалился спать тут же, на хозяйской кровати, Адам выходил на работу в начале второй трети. Комм тихо загудел, Майк было подумал, что наниматель решил исправиться и прислал подсказку, но нет, сообщение было из университета — декан требовал, чтобы Пельтцер перестал валять дурака и появился хотя бы в четверг, на заседании кафедры.
Утром в понедельник преподаватель химии и истории проснулся бодрым и свежим, хозяин комнаты всё так же сидел на диване, под штанами расплывалось мокрое пятно. Майк аккуратно обошёл диван с Сикорским, вытащил из сушилки униформу, переоделся, взял набор инструментов, и отправился в порт.