Что же между нами происходит!? Откуда во мне это влечение!? Я даже з Дареваном в самый разгар страсти не ощущала такого магнетизма, такого притяжения, что не пошевелится, не дыхнуть, не взгляда отвести… не оторваться. Не отрываться друг од друга хотя бы вечность. Просто обнимать не моего мужчину, наслаждаясь его близостью. Окунутся в это обман, самой поверить в сладкую ложь, что он ненавидит не меня. Отдаться иллюзии защищенности и надежности, забыв, что он на самом деле хищник. Тогда как я просто добыча, что падет от его меча, не защищаясь, потому как невозможно противостоять тому, к кому все нутро тянется как к спасительному свету в непроглядном мраке ночи. Отпусти, просто отпусти меня, пока все не зашло слишком далеко, пока я еще выдержу твой полный ненависти взгляд, когда ты узнаешь правду. Или нет, лучше обними покрепче, пока ты еще ничего не узнал…
Тревожные мысли и сомнения, наверное, отобразились у меня на лице, я нахмурилась, сжала губы. Тогда принц резко наклонился ко мне, упираясь своим лбом в мой, касаясь меня своим носом, и, увы, не касаясь губами моих губ. Потом резко выдохнул, и таки тронул мои губы… зубами. Он просто нежно прикусил мою нижнюю губу, задержав ее на мгновенье между своих зубов. Проклятый хищник! Потом, наконец, ухмыльнулся, чмокнул меня в кончик носа и ушел отдавать распоряжения.
- Где паромщик!? – услышала я через минуту его голос.
- Он не ночует дома! – Это Молчун.
- Так найдите его! Здесь всего три с половиной дома!
Я провела пальцами по своей губе, будто проверяя, не осталось ли следа после укуса? И что это значит? Он клеймил меня, поставил свою метку? Сейчас, ночью, я даже была бы не против…
Через полчаса сонный и сердитый паромщик вывел свою посудину на середину реки Элортан. Я вглядывалась в отдаляющийся берег, удивляясь чувству горечи, что всплывало во мне. Я покидала Эллиор, словно презренная воровка, сбегающая преступница – тайком, инкогнито, под покровом ночи. Еще в детстве я, бывало, представляла себе, как в пышной карете, в самом красивом платье, в сопровождении почетной свиты я отправлюсь к жениху. Потом, после церемонии наречения Стража, когда я узнала о Пророчестве, нелепые мечтания, конечно, пропали, я перестала питать иллюзий по поводу своего будущего. Однако сейчас вдруг стало больно. Я украдкой смахнула непрошенную слезу. Вот что за ночь-то, а!? То вешаюсь на шею своему врагу, то почти реву, тоскуя по дому. А все потому, что ночью нужно спать, а не заниматься нарги знают чем!
Через несколько десятков минут мы окажемся на другом берегу, на землях вольных баронств. Я решительно перешла на другую сторону парома – лучше буду смотреть вперед. Однако, как я не вглядывалась, а очертаний суши было не разглядеть.
Я вздохнула и вернулась мыслями к Ридхарду. Я решительно не понимала, что между нами происходит. Сейчас бы с Беллой все обсудит, посоветоваться… Моего опыта с мужчинами явно не хватало, чтобы разобраться в ситуации. Отношения у меня были только с одни – с Дареваном. Да, я иногда создавала видимость романа то с одним придворным, то с другим, однако все эти вздыхания и стихи под луной не приблизили меня ни на шаг к пониманию противоположного пола.
А Дареван… да его я научилась понимать, но он был не такой, как остальные, уникальный, неповторимый. В груди снова защемило, все-таки я по нему скучаю. Я вспомнила наше первое занятие. Пока Дареван рассказывал про базовые стойки, баланс, показывал, как правильно держать оружие, я была ужасно напряжена. Я все ожидала, что он вот-вот остановиться и потребует уговоренную плату. Белла тогда мне рассказала со слов кухарок (сама она тоже была неопытна), что к чему, куда и как, однако ее просветительская деятельность не уменьшила моих переживаний. Наставник же не замечал моих терзаний, или просто делал вид. Когда прошло часа два, он обявил, что занятие окончено и направился в другую комнату переодеваться.