— Вы что, пытались перепихнуться с деревом? — довольно грубо спросил Макаллистер. — Пожалуй, мне ни разу не доводилось видеть такое.
Цветок лежал почерневший и рассеченный на части. Его хрупкие лепестки были разбросаны вокруг, пестик сломан. Ей стало жаль его.
— Полно, Хатч, расскажите же, в чем дело.
Остальные цветы синхронно покачивались. Или их колыхал легкий ветерок?
У нее горели шея, руки и лицо.
— Словила кайф! — Она захихикала.
Келли смотрела на нее с осуждением.
— В твои годы надо бы соображать получше.
— Должно быть, какой-то аллерген, — заметил Найтингейл. — И по-видимому, очень сильный.
— Похоже, — буркнула Хатч, находясь все еще в какой-то прострации. Словно она свернулась калачиков в собственных мозгах. А еще ей было обидно.
— Думаю, вы староваты для подобных развлечений, — заявил Найтингейл. — Когда мы пришли сюда, тут творилось черт знает что.
— От чего я пострадала? — спросила она.
— Цветочек пытался овладеть вами, Хатч.
Келли покончила с обработкой Хатч медикаментами и активировала ее фликингеровский костюм. Тотчас же возымела действие очистка воздуха от ароматов и прочих особенностей окружающей среды, и веселость и желание остаться в одиночестве стали проходить. Хатч вытянула руки и посмотрела на кожу, покрытую темными пятнами.
— Когда мы вытащили тебя оттуда, ферменты уже начали действовать, — пояснила Келли.
— Цветы, оказывающие воздействие на психику людей, — сказала Хатч.
Чианг рассмеялся.
— Особенно на сверхсексуальных цыпочек с Земли.
Одежда Хатч превратилась в лохмотья, и Найтингейл вручил ей один из легких защитных костюмов со «Звезды», найденных в посадочном модуле.
— Похоже, он вам велик, но это самый маленький.
Теперь ее била дрожь. Хатч ничего не могла понять. «Боже, что же я делала, когда меня обнаружили?»
— Не могу поверить, что такое случилось, — проговорила она.
— Вы забыли свое первое правило? — осведомился Найтингейл.
— Я его помню. «Никто не должен удаляться без сопровождения».
Она не могла идти.
— У тебя несколько довольно крупных ожогов, — заметила Келли. — Нам лучше остаться здесь на ночь. Поглядим, как ты будешь чувствовать себя завтра.
Она позволила отнести себя к лагерю. Уложив ее на землю, остальные развели костер. Хатч закрыла глаза и вспомнила, как однажды — ей было тогда лет тринадцать — она впервые позволила мальчишке залезть ей под блузку. Это произошло в сарайчике за домом, и туда внезапно вошла ее мать. Мальчик пытался отрицать случившееся, а униженная Хатч убежала к себе в комнату и там пребывала какое-то время в убеждении, что пришел конец света, несмотря на то, что вытянула из матери обещание ничего не рассказывать отцу. В ответ сама она пообещала, что подобное больше не повторится. И сдержала слово. По крайней мере тем летом.
Сейчас Хатч переживала такое же унижение. Лежа с закрытыми глазами, она не слышала разговоров своих спутников, потому что те переговаривались по связи, чтобы не потревожить ее; она слышала лишь потрескивание огня и случайные шаги, и при этом страстно желала куда-нибудь исчезнуть. Ее репутация была погублена. Она уронила себя в глазах Макаллистера — и остальных. Разумеется, в конце концов он опишет это происшествие в каком-нибудь эссе, и тогда и Хатч и цветок покажут во «Всеобщих новостях».
Она гадала, пытался ли кто-нибудь еще в истории человечества проделать то же самое с растением?
Среди ночи Хатч проснулась. Костер догорал. Она увидела Келли — та сидела рядом на бревне. Мерцающий свет отбрасывал тени на ее лицо.
Гигантский цветок являлся Хатч во снах, отчасти пугающий, отчасти пьянящий. Некоторое время она лежала спокойно, размышляя о нем и надеясь приписать свои впечатления разгулу воображения. Однако что было, то было.
Она решила, что когда вернется, предъявит иск Академии.
— Ты проснулась? — осведомилась Келли.
— Да так, все равно хочется спать…
Келли улыбнулась и понизила голос.
— Из-за этого не переживай. — И спустя несколько секунд спросила: — А это и вправду было здорово?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты выглядела так, будто отлично провела время.
— Ага, думаю, да. — Она потянулась. — Который час?
Морган стоял прямо над головой и стал еще больше. Чернота скрывала половину диска гиганта.
— Ты уходишь от разговора.