— У нас и не было посадочного модуля, капитан. Хатчинс спустилась на модуле «Уайлдсайда».
— Понятно. — Николсон кивнул и, похоже, стал дышать с трудом.
Марсель в эти мгновения решил, что надвигающийся удар, похоже, неминуем.
— Ну хорошо, — наконец выдавил из себя капитан «Звезды». — У нас тоже нет ни одного модуля, поэтому необходимо получить помощь со стороны.
— Она уже есть. В нескольких днях пути от нас — «Боардмен».
— Слава богу! — Голос Николсона дрожал. — Вы сообщите мне, когда узнаете больше?
— Конечно.
— Хатч, я ее нашел.
Чианг проговорил это мрачно и угрюмо, и душа у нее ушла в пятки. Хатч сидела, прислонившись к стене, усталая, и пыталась отдышаться. Воздух в проходе становился затхлым и скверным.
— Она мертва, — прошептал он. — Выглядит так, будто ее убило моментально. Похоже, не мучилась.
Хатч зажмурилась так крепко, что глазам стало больно.
— Хатч, ты меня слышишь?
Она приглушила передатчик, справилась со своим голосом и ответила:
— Да.
Снова последовала тишина.
— Ты сможешь ее вытащить оттуда?
— Мне понадобится пара минут. С тобой-то все нормально?
— Да, со мной все прекрасно.
— Келли пыталась связаться с тобой.
— Под землей сигнал плохо ловится. Какова ситуация?
— Сейчас она тебе обрисует. Марсель тоже хотел бы побеседовать с тобой.
Келли явно была испугана.
— Женщина-пассажирка мертва, — сказала она. — С Макаллистером все в порядке.
— А что насчет посадочного модуля?
— Разбит.
— И вообще никаких шансов?
— Ни малейших.
«Трое погибших. А остальные — в беде. О Господи».
— Ладно, — вздохнула она. — Мы обсуждали модуль «Уайлдсайда», верно?
— Да.
— Так как же насчет второго? Того, что провалился в пропасть?
— Его не видно.
— Надо посмотреть. Может быть, нам повезет.
— Хатч, — спросила Келли, — как ты?
— Я почувствую себя прекрасно, как только снова увижу свет. Ты знаешь про Тони?
— Чианг мне рассказал. Очень жаль.
— Нам всем очень жаль.
Спустя некоторое время на связи снова появился Чианг.
— Я вытащил Тони и прорезаю твою стену. Держись как можно дальше от нее.
— Я отхожу.
— Свяжись с Марселем.
— Хорошо.
Марсель старался говорить спокойно и бодро.
— Чианг вытащит тебя через несколько минут. Ты ведь не пострадала, не так ли?
— Нет. — Она оглядела камни вокруг.
— «Боардмен» уже идет к нам. Должен быть здесь через несколько дней.
— Что нам теперь следует делать? Через несколько дней?
— Да. Извини. Других вариантов у нас нет, — произнес Марсель таким тоном, что она уверилась: им страшно повезло. — Оставайся там, где есть, Хатч. Мы вытащим вас, как только сможем.
Снова раздался голос Билла:
— Для тебя есть кое-какая почта. Не хочешь посмотреть?
— Разумеется. — «Неужели наступили лучшие времена?» — Давай.
— Привет, Присцилла. Это Чарли Ито.
Хатч спроецировала его изображение посреди помещения. Чарли выглядел как таможенник, получающий наслаждение от сбора налогов: слегка фамильярно и с вкрадчивой улыбкой.
— Помнишь, как мы познакомились прошлой весной на дне рождения твоей тети Эллен? Наверное, помнишь и о том, что тогда рассказывала, как тебе однажды захотелось слетать на Кейп-Код. Дело в том, что вчера совершилась невероятная сделка, и я сразу же подумал о тебе. Мы приобрели роскошный дом на берегу моря, только что выставленный на продажу. Я догадываюсь, о чем ты думаешь, но уж потерпи меня минуточку…
Она перешла к следующему посланию.
— Привет, Присцилла.
Это оказалась ее мать. Яркая, красивая. И, как обычно, ее сообщение было записано безукоризненно аккуратно.
— Жду не дождусь, когда мы увидимся снова, когда ты прилетишь. Буду очень рада, если мы проведем несколько дней вместе и, возможно, отправимся в горы. Девичник из нас двоих. Дай мне знать, если все будет в порядке, и я забронирую домик.
Я знаю, что тебе не нравится, когда я знакомлю тебя с мужчинами, но твой дядюшка Карл недавно представил мне блестящего молодого архитектора. Я бы сказала, у него превосходное будущее…
Она снова двинулась дальше.
— Привет, Хатч.
Это оказалось чисто звуковое письмо. Сделать аудиозапись — быстрее, чем написать письмо.
— Много времени прошло с тех пор как мы в последний раз общались, но тут я услышал, что ты на «Уайлдсайде» отправилась к Обреченной.
Это был Фрэнк Карсон, археолог, с которым она давно порвала отношения — как теперь казалось, в совершенно другой жизни.