- Двести рекрутов за прошедшие два месяца, Ваше Величество.
- Хм, странно, в этот год в солдаты уходит всё больше мужей, - задумался король. – А что у вас с продовольствием?
- Пришлось повысить оптовую цену фуражного зерна на семь процентов, а хлеба на одиннадцать. Урожай снизился на девять целых и три десятых процента, - пояснил Энсис.
- Ну, коль вы теперь в убытке, придётся отобрать у вас лошадь, - пошутил Фаргос. Мальт же, бросил в ответ лицемерную улыбку.
- И камзол тоже, - поддержала мужа Шидэль, осушив бокал с вином.
- По прибытии увеличьте налог на военную службу простолюдинов, - приказал Брогур, - и постарайтесь меня так более не огорчать.
- Будет исполнено, Ваше Величество, - ответил виновато Энсис.
На некоторое время в зале воцарилось молчание, но как только Король доел свиные рёбрышки и осушил второй кубок вина, слова с его уст развеяли тишину:
- К нашему счастью, я располагаю, пусть небольшой, но весьма важной информацией о севере, - с серьёзным лицом начал Фаргос. – Нашего заклятого врага пожирает пламя голода. А это значит, что если нанести стремительный удар по южным границам Сноуглэйд, уничтожить основные запасы продовольствия в Рэйнфол, зима проглотит нищенский народ этой бунтующей державы. При таком раскладе Морнингфрост уже весной будет принадлежать нам.
- Ваше Величество, не сочтите за грубость, но зачем нам нужны их бесплодные земли? – поинтересовался Дэллис.
- А вы разве не знаете, Лорд, что Сноуглэйд богат минералами и различными рудами? – ответил с высокомерной ухмылкой Фаргос.
- Прекрасно известно, - сухо бросил в ответ Смаул. Однако недолго помолчав, мужчина добивал: - Но в таком случае Вэтфэльд не прокормит тамошних рабочих, и кто знает, как отразится это на нас.
- Лорд Дэллис, вам, уж поверьте, это ничем не грозит, - усмехнулась Шидэль.
- Честно признаться, мне надоело быть в зависимости у Альвионии, - недовольно говорил Король, попивая вино, - разве вы не устали платить ежегодную дань? А если Сноуглэйд будет наш, мы будем праздновать свою независимость.
- А как же Форлианд, Ваше Величество? – спросил с изумлением Энсис, - вы забыли про него?
- Форлианд? Эта мерзкая аристократия?! – возмутился с едкой усмешкой Фаргос, - кучка помешанных на власти! Ха! Если север будет наш, Вудвельд поддержит нас, и тогда Форлианд будет выплачивать нам дань.
- А если это приведёт к грандиозному кровопролитию за минералы и драгоценные металлы? – осмелился предположить Энсис.
- У нас самая сильная и дисциплинированная армия во всей Тавринии! – твёрдо заявил Король, ударив по столу.
- Но такая война, несомненно, приведёт к глубокому кризису и тогда…
- И тогда мы приведём в Сноуглэйд рабов из Фивисвэйла и Вэйтстоун, - перебил лорда Фаргос, раздражённым повышенным тоном.
Мальт хотел было привести ещё один аргумент не в пользу Вэтфэльда, но как только он собрался проронить в очередной раз слова, вызывающие в душе короля негодование и злобу, Дэллис грозно посмотрел на него. Сердце Лорда Энсиса будто бы сковал лед, и он тут же извинился:
- Прошу прощения, Ваше Величество, не мы же грезили браком с дочерью Вэйтстоун, - и тут Мальт вновь фальшиво улыбнулся.
- Не могу не согласиться с вашей правотой, - поддержала Шидэль, от скуки перемешивая вилкой салат.
- Значит решено! В конце сентября принимаем карательные меры в Сноуглэйд, - твёрдо заявил король. – Лорд Энсис, ваша задача поставить в Ланфорт хорошо обученных и надёжных воинов. А вы, Лорд Дэллис, предоставите опытного командира, - приказал Фаргос.
- Слушаюсь, Ваше Величество, - кивнул головой Смаул.
- Постойте, но ведь в Стонфэлл не так давно прибыл талантливый полководец, может быть, стоит отправить его? – предложил идею Энсис.
- Я привык доверять проверенным людям, а не заслугам и молве о славе! – наотрез сказал король, прекрасно зная, о ком идёт речь.
- Лорд Энсис, ещё претензии будут? – с ядовитой ухмылкой спросил Фаргос. Мальт молчал, терпеливо перемалывая в душе очередное оскорбление.
- Ну, если больше вам нечего мне сообщить, тогда занимайтесь тем, что вам поручено! – с недовольством произнёс Брогур.
- Слушаюсь, Ваше Величество! – отозвался Энсис, опустив безразличный озлобленный взор в кроваво-красные глубины вина.
Снова наступила тишина. Раздавался только звонкий стук ложек, вилок и ножей о серебряную посуду. На сей раз, безгласность трапезы нарушили слова Бахорна.
- Отец, я долго думал над своими бестактными и пустыми поступками и хотел бы попросить у тебя прощения, - с виноватым лицом притворно говорил сын.