Следя за Райсом краем глаза, он заметил на лице мальчика намек на улыбку. Наконец тот заговорил.
— Ты слышал, что сказала та женщина? Она пыталась притворяться, но без толку. А старая толстая Пруденс хотела отправить мисс Сару с охотниками на буйволов…
— Мне тоже жалко Сару, — признался Даниель.
— Но я не хочу жалеть ее! — воскликнул Райс. ~ Я злюсь на нее.
— Может быть, уже пора перестать злиться. — Вороной дернул головой, и Даниель отпустил уздечку. Увидев вдалеке возвращавшуюся с охоты группу переселенцев, он похлопал мальчика по спине. — Не хочешь подойти к ним? — Райс покачал головой и стал молча гладить вороного по холке. — Что ж, у меня есть дела. Возвращайся, пока тебя не хватился Эли.
Легкий кивок был единственным доказательством того, что Райс слышал его слова. Даниель улыбнулся и отошел. Похоже, теперь Сара снова поедет с Райсом, подумал он. Интересно, почему это меня так обрадовало? Он попытался выкинуть из головы ненужные мысли и заняться делом — предстояло встретить охотников и проследить за тем, чтобы добыча была поровну поделена между семьями переселенцев.
Стоявшая у фургона Сара тоже заметила охотников и попыталась привлечь к этому внимание Эли, но старик только махнул рукой.
— Вернулись, и хорошо, — проворчал он, а потом вдруг добавил: — Я считаю, что этой маленькой плаксе тут нечего делать. Надо было отправить ее домой, и все. Вот что я сделал бы на твоем месте.
Сара тяжело вздохнула, только сейчас сообразив, что Эли тоже слышал слова Марты. Она была благодарна ему за то, что он дал ей время прийти в себя и не трогал, пока не пришло время печь хлеб.
Положив лепешки в сковородку и выставив ее на солнце, Эли подошел к ней и пробормотал:
— Плюнь на то, что думают о тебе другие. — Она понимала, что Эли хочет подбодрить ее, но ей стало еще горше. — А эта старая Пруд… — скривился он. — Тебе что с ней, детей крестить?
«Пруд», мысленно повторила Сара. «Не в меру щепетильная»… Неплохое имя придумал Эли для миссис Кэрролл. Она подняла глаза и, увидев приближавшегося к костру Райса, вернулась к работе. Ей не хотелось смущать его.
Заметив ее реакцию, Эли фыркнул.
— Нечего облегчать ему жизнь. Пусть смотрит тебе в глаза, — проворчал он, причем достаточно громко.
Сара бросила на старика укоризненный взгляд. А вдруг мальчик услышал его слова?
Райс подошел прямо к фургону с припасами и на мгновение остановился рядом с Сарой. Она не поднимала глаз, думая, что ему что-то понадобилось взять, а он положил на откинутый задний борт книгу про короля Артура и тихо спросил:
— Почитать вам вечером, мисс Сара?
Она взяла книгу, борясь с искушением прикоснуться к руке мальчика.
— Конечно, Райс, — сказала она, чувствуя, что из глаз вот-вот хлынут слезы. Паренек улыбнулся и поспешно отошел.
— Ничего себе извинение! — громко проворчал Эли.
— Тише! — гневно прикрикнула на него Сара. Похоже, ее реакция пришлась старику по душе, потому что он хихикнул, а потом сказал:
— Угли уже достаточно раскалились, чтобы печь лепешки.
Вскоре Даниель принес к костру их долю мяса, и Эли отрезал от нее большой кусок, чтобы зажарить на ужин.
— Покажи Саре, как завялить остальное, — сказал он.
Она понятия не имела, что он имеет в виду, но послушно подошла к Даниелю. Тот достал из задней части фургона две разделочные доски и вынул из ножен нож с костяной рукояткой.
— Заодно помоешь посуду, — добавил Эли, и, увидев, какое выражение появилось на лице Даниеля, Сара закусила губу, чтобы не рассмеяться.
Оба помолчали.
— Сначала отрезаешь кусок, с которым можешь справиться, — сказал Даниель, показывая, как это делается. — Потом нарезаешь его тонкими полосками сантиметра в два с половиной шириной. — Он отрезал кусок и передал Саре нож.
Она сделала то, что он велел, поразившись остроте ножа.
Быстро усвоив урок, Сара подумала, что теперь Даниель уйдет и займется другими делами. Однако вместо этого он вынул из голенища левого сапога тонкий стилет и стал ловко резать мясо на полоски. Она все делала намного медленнее, и причиной этому была не столько сложность задачи, сколько близость учителя.
Покончив со своим куском, Даниель посмотрел на нее.
— Райс приходил? — спросил он тихо, чтобы не слышал Эли.
Она кивнула и слабо улыбнулась. Он ответил ей широкой улыбкой. Эта улыбка сбила Сару с толку. Его близость и без того заставляла ее нервничать, и она боялась порезаться. Даниель вернулся к работе, но она помедлила, чувствуя, как сильно у нее дрожат руки.
Через минуту он заговорил снова.
— Извини меня.
Сара крепко сжала нож. Если рука не будет дрожать, то и голос, наверное, тоже не сорвется, подумала она и сказала, глядя ему в глаза:
— Я не осуждаю тебя.
— Я знаю. Но все равно извини.
Сара пыталась отвести взгляд, но Даниель смотрел на нее так настойчиво, что это было невозможно. Наконец у нее вырвался нервный смешок.
— Ты прощен, — сказала она и продолжила резать мясо.
Она пыталась смотреть на свой кусок, а не на его подозрительно ленивые руки и вздохнула с облегчением, когда с мясом было покончено. Может быть, теперь напряжение отпустит ее?
Даниель крикнул Эли, чтобы тот сходил за леской.
— Сам и сходи, — отозвался тот.
— Послушай, неужели ты хочешь, чтобы я запачкал кровью весь твой фургон? — возразил Даниель. — Я не собираюсь мыть руки дважды!
Эли что-то проворчал, но все же пошел к фургону с припасами. Он принес леску и придвинул Даниелю ящик, чтобы тот смог привязать ее повыше. Когда все было готово, Сара начала передавать Даниелю полоски мяса, а тот нанизывал их на леску.
— И когда они будут готовы? — спросила она.
— Дня через три-четыре, — ответил Даниель и засмеялся, когда она недовольно наморщила нос. — В чем дело? Тебе не нравится бахрома на фургоне?
Сара улыбнулась, и он вдруг понял, что не может отвести от нее глаз, но все-таки заставил себя отвернуться. Так и с ящика загреметь недолго…
Настроение у Сары было отличное. Ее руки были липкими от крови, где-то неподалеку ворчал Эли, а Даниель поддразнивал ее, как в былые дни. Она не могла придумать, что ему ответить, — то ли отвыкла, то ли боялась. Это был тот самый страх, который заставлял ее дважды думать, прежде чем вымолвить слово, и вздрагивать, заходя в фургон.
Должно быть, Даниель догадался, о чем она думает, потому что внимательно всмотрелся в ее лицо. Сара заставила себя улыбнуться.
— А что будет, если пойдет дождь?
Он прекрасно понимал, что ее заботит что-то другое, но решил подыграть.
— Тогда мы взгреем Эли за то, что он не позволил нам завялить мясо на костре.
Ворчание старика стало еще громче.
Подвесив последнюю полоску, Даниель сказал:
— Я помогу тебе умыться.
Сара взяла ведро и мыло и пошла за ним следом. Он пошел не прямо к реке, а к сливовой роще, раскинувшейся чуть подальше. Сара, охваченная разноречивыми чувствами, боялась спрашивать, почему он идет именно туда. Желтые лепестки, валявшиеся на земле, говорили о том, что слива уже отцвела, и ей стало жаль, что она не видела эти деревья в цвету. Ей было неприятно наступать на лепестки, которые еще совсем недавно казались олицетворением чистоты.
Даниель вел ее к дальнему концу рощи. Там он набрал для Сары ведро воды, а сам стал мыть руки в тихом ручье. Когда она передавала ему мыло, он задержал ее руку в своей. Не желая упустить скользкое мыло, она осторожно отстранилась, надеясь, что Даниель не заметил, как на нее действует простое соприкосновение рук.
— Я закончила, — через минуту сказала Сара и вылила воду в кусты.
Она уже собралась было уйти, но Даниель остановил ее.
— Подожди, — сказал он. — У тебя лицо испачкано. — Его холодная ладонь погладила ее по щеке. — Вот здесь. — Он улыбнулся, глядя на Сару сверху вниз, и через мгновение его губы согрели то место, которого только что касались влажные пальцы.