Хайе не нужен был сон. Снотворного хватило на 5 часов. Она пошла к Софье, чтобы отомстить, так как догадалась, что подсыпала она, но застала ее мертвой. Ни слезинки не выкатилось из ее выжженных временем глаз.
«Эта мертва, отомщу живой. Мне ничто в этом мире не стыдно, он мне давно опостылел.» – приговаривала она, черкая на картоне надпись «Я Хая, я всех приласкаю.»
Она вышла в ночную Древлю. Было дождливо, на улице не было ни одной ночной бабочки. Она решила встать прямо напротив старого кремля, который хорошо отражал лучи молний, сверкающих над головой. Рядом проходил мужчина в черном плаще.
«Привет, сладкая, я ждал только тебя.» – животным голосом сказал он.
«Ну, пошли.» – игриво сказал он.
Он завел ее в пустынный район.
«И что дальше?» – сказала она.
«Смерть.» – говорил он, наводя пистолет на левое плечо девушки.
«Это не про меня.» – ответила она. Он произвел выстрел. Она упала на землю, но была в сознании.
«Даже патрона на тебя жалко, тварь. Сама сдохнешь.» – напоследок сказал он.
«Зря.» – ответила она. Дождь струился по ее лицу, из раны бежала кровь.
Глаза ее закрылись. В них отразилась монахиня, преграждающая путь.
«Это что еще. Ты чего тут делаешь?» – спросила Хая.
«Тебе здесь не место. Нигде.» – ответила монахиня.
Хая впала в забытье, ей всюду чудились лица монахини и Софьи, загораживающие все пути, не дававшие и шагу ступить в иной мир.
Тем временем с улицы Комаров шел молодой доктор, внезапно его облила с ног до головы машина, а он был в светло бежевом пальто. Ему было стыдно идти грязным по главной улице района: на него уже начали показывать пальцем. Виктор Семенович свернул на улицу Нетто, в начале которой, озаренная светом луны лежала без сознания Хая. Он шел глубоко погруженным в себя, в его наушниках был хард-рок, лицо подернулось гневным румянцем из-за смешков близкой подруги, сапоги безбожно пропускали воду, очки запотели, но ему было все равно.
«Что это такое!» – в ужасе, не видя черт Хайи он запнулся о мокрое, но пока еще живое тело Хайи. Пришлось снять бесполезные очки.
«Боже, какой ужас. Я один здесь не справлюсь.» – говорил, как мантру, молодой врач Витя, оказывая первую помощь, называя адрес и объясняя ситуацию диспетчеру скорой помощи. Скорая приехала быстро. Он не поехал с ними.
«Угораздило же меня зависнуть в кабаке на Комаров после вызова. Шел бы домой с миром! Нет. Ну, и чего добился? А? Все равно она не будет моей, прекрасная бармен, язык ее «Катькой» не поворачивается назвать. А если она умрет, эта Хая беспутница? Что же будет? Я обычный терапевт, вдруг я пришел слишком поздно и они даже не довезут ее. Да, пока она жива я не чувствую вины, но что будет через 10 минут, через 30, через час, через сутки? Вдруг она умрет, и обвинят меня, ведь я ночные вызовы, вместе с лекарствами в сумке всегда ношу револьвер, еще от деда который остался. Я патроны не проверял, сколько вчера по бутылкам пустым от терпкого, солнечного вина я настрелял вместе с другом, таким же оборванцем. Сяду из-за этой проститутки. Просто так.» – говорил он сам с собой, иногда прерывая свою речь глотком жгучего коньяка. Сон его, как он бы не боролся с ним, взял его в свой плен.
Монахиня была у него теперь перед глазами.
«Кто вы, что вам от меня надо. Я доктор-пьяница, что вы все от меня хотите, чем я провинился в этом мире перед всеми вами?» – истерично говорил он монахине, срываясь на крик.
«Нет, тут говорить буду я.» – у бедного Вити пропал дар речи.
«Ты не знаешь, кого спас три часа назад. Перерожденная в другом теле из-за доведенного до болезни первого, душа той, которая хотела уничтожить Систему, разрушить мироздание до его истока. Буквально каких-то пятнадцать с половиной дней назад, ой, по вашему – лет. Ее душа, она черней Эскариотовой. Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто такой Иуда Эскариот, не все мозги еще спустил на дно бутылки.» – прервала свой монотонный монолог монахиня.
«Та проститутка с улицы Нетто...» – робко подумал Виктор.
«За ней все грехи, кроме этого.» – строго ответила монахиня.
«А как же табличка?» – Виктор научился мысленно спрашивать.
«Не забывай, что за ней все остальные грехи. Ты должен лечить ее, ей нужно живое внимание, ведь ее, из-за сложности ранения, в Хворный повезли. Без живого духа, она не будет понимать реальности вообще, сгниет в интернате каком-нибудь для психбольных. Ты завтра придешь в Хворный диспансер, в Бокс №2, где лежат не пораженные хворью, в хирургическое отделение, в палату №5 и станешь ее лечащим врачом. Попробуй сегодня только ослушаться, я буду к тебе возвращаться в каждой отражающей поверхности: зеркале в ванной, в вазе, в твоем фонендоскопе, и напоминать тебя о невыполненной просьбе.» – сказала, улыбаясь, монахиня.