После этого устного договора, Многоликий уселся на лошадь, которая стояла недалеко и помчал, в направлении города Волковыск. Ждан смотрел вслед удаляющемуся человеку в брезентовом плаще. С его лица все никак не сходила хитрая ухмылка.
- вот оно значит как, ну что же, посмотрим…
Встреча.
Сквозь тишь, и непроглядную тьму, пронзительным скрежетом, пронесся звук открывающейся крышки. За столь длительный срок пребывания в полной тишине, этот скрежет показался Глебу неестественно оглушающим. А едва мерцающая лампа будто солнце в ясный день.
Медленно и мерзко скрипя, вниз спустилась та самая клетка в которой Глеба и опустили вниз.
- эй ты, живой там, полезай в клетку - Глеб отчетливо слышал голос с верху, но в его рту так пересохло, что он едва ли мог говорить. - отзовись коли жив - вместо слов Глеб рукою пнул клетку, тем самым дав понять что еще жив он. - в клетку полезай и побыстрее, иначе еще столько же просидишь - он попытался подняться, но ноги не слушались, просидев несколько дней практически не изменяя позы, его ноги затекли. Глеб что было сил, вцепившись руками за металлические прутья забросил себя внутрь. Медленно клетка начала подниматься. За годы службы в тюрьме, надсмотрщики видели много разного, крики, кровь, страдания, вопли громил и смелость маленьких людей. Но то что они увидели сегодня заставило кровь в их жилах похолодеть.
Когда клетка поднялась, и свет лампы упал на нее, сквозь прутья решетки, показался не то человек не то труп. Глеб за эти несколько дней изменился до неузнаваемости. От холода и сырости его и так бледная кожа стала молочно белой. Стройное тело высушилось до уровня живой мумии. Темно синие вены тонкой нитью рисовали карту его организма. Лишь только волосы были все так же угольно черные.
Глеба выдернули из клетки так как сам он вылезти не мог. Упав плашмя на землю надзиратель схватил его за шиворот, пытаясь тащить но оказалось что эта мумия не такая уж и легкая - сколько же в тебе гавна - Пришлось тащить вдвоем. Глеб, как упоминалось выше имел отличное зрение, как днем так и в темноте он видел не хуже ястреба. Это обстоятельство, сыграло с ним злую шутку. После заключения на глубине, привыкший к темноте, здесь наверху, он ослеп, сверхчувствительные глаза, были парализованы обилием света. Свет озарял коридоры и лестницы. Поднявшись наверх, оказалось, что сейчас день, и довольно таки солнечный. Казалось глаза колют иголками. Поэтому первое время он ничего не видел, а зрачок тонкой линией тянувшийся вертикально так сузился будто и вовсе исчез.
Не имея возможности ходить, видеть, и просто сопротивляться, Глебу оставалось лишь слушать.
Он слышал, шепот заключенных, бряцание цепей, ругань надзирателей, чувствовал холод ступеней, тепло выглядывающего сквозь окошко солнца, скрип открывающейся двери. Потом легкий ветерок, показавшийся Глебу таким свежим и густым, точно проснулся посреди зеленого луга как только взошло солнце, когда еще роса не успела испариться.
- ну как, тебе понравилось у нас - это был голос старшины - жаль что мы не успели с тобою как следует познакомиться, скорее всего ты уже не жилец, прощай друг мой, ну если что заходи даже после смерти - Глеб предположил что возможно его везут на убийство, быть может на площадь для повешения, ибо как понять слова старшины.
Не имея возможности увидеть дороги он также и не особо мог слышать, все заглушало цоканье копыт о брусчатку, и гул колес. Лежа на полу телеги лицом вниз, гул экипажа ощущался гораздо сильнее и отчетливее.
- ты там жив - с Глебом ехали двое солдат, возможно конвоиры, один, тот что спросил пнул его носком своих тяжелых сапог в живот. Глеб лишь немного прикрыл живот руками - значит жив, раз еще пытаешься защищаться.
- в…в…во-ды - едва слышно протянул Глеб.
- что? что ты хочешь - тот что сидел со второй стороны пнул Глеба в спину.
- молчи мразь, скоро тебе ничего не будет нужно.