Железная дева.
Толя так же как и Леся остались живы. Ждан приказал их обоих спустить в подвал. Там же были помещения для пыток. Их поместили в разные камеры. Сырые темные комнаты, пол да голые стены. Деревянная обитая металлом дверь не пропускала никакого света, хотя быть может это из за того что и в коридоре не было света.
Лесе сковали руки в кандалы за спиною, и прицепили к стене. Много часов она просидела недвижимо, сама не зная сколько точно времени прошло. Ее ничего не мучило, ни жажда ни голод ни боль от ран и туго затянутых кандалов. Все о чем она могла думать это картина перед глазами, стоящего на коленях отца. Его улыбка заставляла ее сердце сжиматься. Она никак не могла осознать что больше не сможет его увидеть, что также как и мамы, теперь нет и отца, что она теперь одна.
Следующим этапом было полное безразличие. Перестрадав первые мгновение ей стало вдруг все равно, не то чтобы смерть отца было для нее ничто, нет, просто она перестала как либо реагировать на это. Не было ни душевной боли, ни отчаяния. Такая себе самозащита, от того, что бы не сойти с ума. Мозг будто отключает эмоции, что бы ты мог перевести дух, собраться, чтобы потом через время отпустить это. И вот тогда начинаешь осознавать то что казалось бы уже забыто.
Прошло уже достаточно много времени а никто и не собирался к ней приходить. Первое что Леся ощутила физически это жажду. Очень сильно хотелось пить. К слову не было еще в ее жизни таких случаев чтобы остаться вот так взаперти. Человек который был уже в заключении в подобных местах знал это и был готов. Но Леся, птенец который только выпал из гнезда. Простое отсутствие воды, оказалось мучительной проблемой. Ведь она не знала что это этап пытки. Тебя оставляют одного без еды и воды, на неопределенный срок. Чтобы ты мучился, ведь что для них, государственных псов, значит твоя жизнь. Ровным счетом ничего. Ну забыли какую то там оборванку, ну умерла, сколько таких умирает ежедневно.
Позже пришло и осознание дикой боли от ран и кандалов, которые были слишком туго затянуты, и очень сильно натирали. Изначально она их не ощущала, но с ходом времени даже самое мелкое движение будто повернуться или расправить плечи вызывало режущую боль. Она даже не могла подняться и встать на ноги. Цепь была короткой, и тянулась практически от земли.
Когда мы представляем себе подобного рода места, то первое что приходит на мысль это ужасные орудие для пыток, растягивающие столы, шкафы из шипами внутри, пилы и молотки для отрубания конечностей, гильотины для отсечения головы, щипцы для вырывания ногтей, маленькие ножички для выскабливания глаз о многое другое. Без сомнений это все было, и очень эффективно выполняло свои функции. Но первое это было психологическое воздействие. Нужно было для начала сломить жертву морально. Подорвать то, что могло бы еще сопротивляться боли. Даже тот факт, что приходилось ходить под себя, и потом спать в своих же испражнениях. Даже это играло против заключенного.
Леся не знала сколько уже прошло времени. Может день, или два, больше или меньше. В замочную скважину вставили ключ. Двери открылись издавая противный оглушающий скрип. Пребывая в полной темноте и тишине, даже такие звуки казались очень громкими, а свет лампы ослепляющим.
Их вошло двое. Один держал лампу и стоял возле двери. Второй подошел к Лесе.
- как же от тебя воняет - мужик был толстый, его спина руки и грудь были покрыты серыми волосами, сам он был весь потный, хоть в камере было довольно холодно. Густая борода прикрывала его черные зубы, от которых воняло гнилой рыбой. Когда он заговорил к Лесе, нагнувшись к ней поближе, от этой вони изо рта ее стошнило прямо ему на ноги - вот же паскуда, а ну веди ее к столбу.
Второй что держал лампу отцепил Лесю и вывел в коридор, после чего приковал ее лицом к каменному столбу, так что она в буквальном смысле обняла этот столб.Он весь был покрыт кровавыми отпечатками.
Леся не видела что происходит сзади, но по тому что ее кофту разрезали вдоль по спине и обнажили спину, она догадалась.
Позже лежа в камере, она не могла вспомнить сколько времени длились тортуры. Несколько раз она теряла сознание, и вновь пробуждалась. Каждый раз ощущая дикую боль. Потом ее вновь приковали к тому же месту в камере. Из за ран она не могла опереться к стене или как бы то ни было лечь, все из за той же короткой цепи. Она спала сидя в полусогнутом состоянии. То и дело просыпаясь от боли или от того что нога затекла, единственным облегчением была тарелка с водою и кусок черствого хлеба. Минимум необходимый для того чтобы не умереть преждевременно.
Леся проснулась от скрипа открывающейся двери. Дрожь пробежала по ее окровавленной спине. Только это был не толстяк. Тот что держал лампу, пришел один. Он вывел Лесю из камеры и повел вдоль коридора к единственному месту где горел свет.