– Значит, он был на станции? – спросил Пухлый.
– Если быть точным, он жил там. Это был болезненный ребёнок, которому врачи отмеряли не более десяти лет жизни. Но ему несказанно повезло! Его папа был главнокомандующим, и мог позволить себе любые вольности, не доступные обывателям. Именно отец, опасаясь, что ребёнок долго не протянет, пошёл на риск и облучил сына от первоисточника. От того кристалла, который до сих пор стоит на станции. Первобытные лучи сделали своё дело – сохранили жизнь ребёнку. Но именно этот факт послужил причиной, что энергии не хватило на облучение всей планеты. Заяц, сам того не желая высосал кристалл до суха! Какая ирония, не правда ли?
– А если бы он не высосал, человечество осталось бы жить?
– Не знаю… - нехотя ответил Призрак.
– То есть, как «не знаю»? А кто должен знать?
– Наша колония – всего лишь младенец, и мы сами не были уверены в действии, которое лучи окажут на людей. Это был своего рода эксперимент. Мы познавали природу материи, с которой только-только начали контактировать. Клянусь, мы хотели, как лучше. Но, то ли из-за Зайца, то ли ещё по какой-то причине, эксперимент завершился неудачно. – Призрак помолчал немного, а затем, улыбнувшись, добавил: – А может, всё-таки удачно, а? Ведь, если бы человечество осталось живо, ты бы никогда не попал на станцию!
Пухлый угрюмо покачал головой:
– Если бы человечество осталось живо, я бы жил сейчас где-нибудь в своём доме, занимался бы каким-нибудь делом, и всё было бы прекрасно. У меня было бы что пожрать, где помыться, расслабиться…
– А может, и не так всё было бы.
– Почему?
– Я знаю тебя слишком хорошо, приятель. Всему виной твоя натура.
– А что, моя натура?
– Вспомни, чем ты промышлял, когда жил в своём доме, который потом спалил?
– Я… Я вынужден был добывать себе пропитание, охотиться, выискивать бензин и всякие запчасти для машины.
– Да? А почему тогда вы с братьями ездили в свои, как вы говорили, «рейды»? Для чего? Неужели вы не получали тех самых контейнеров, что спускались с неба? А ведь в тех контейнерах было абсолютно всё для жизни. И остальные люди, которые получали эти посылки, прекрасно обходились без грабежей и насилия. Поверь, я знаю.
– Но… нам не хватало…
– Хватало! – оборвал его Призрак. – Именно что, хватало! Но вам, особенно Матрионе и Жмурику, было вечно мало! Ненасытная натура толкала вас на преступления. Вы ездили то туда, то сюда, выискивали одиноких, слабых, не могущих постоять за себя людишек, и грабили их, забирая то, что они с таким трудом смогли найти на опустошённой планете.
– С каким таким трудом? – возмутился Пухлый. – Не ты ли только что сказал, что ко всем спускались с неба контейнеры? Неужели сложно зайти в контейнер и очистить его?
– Нет, не сложно, - согласился Призрак. – Но дело в том, что это добро предназначалось им. А вы с братьями забирали у тех людей то, что могло бы сохранить им жизнь, помочь выжить в этом пустынном мире. Имели ли вы право на это?
Пухлый надул щёки, выдохнул и с усилием сказал:
– Выжить должен тот, кто сильней.
– Вот! – Призрак вдруг вскочил с места и захлопал в ладоши. Его меланхолическое настроение вмиг исчезло и появилась прежняя обычная весёлость, которая так раздражала Пухлого. – Вот! Выжить должен сильнейший! Золотые слова! И теперь мы посмотрим, кто окажется сильнее – ты или Заяц.
– А при чём тут Заяц?
– Знаешь, кто посылал контейнеры на планету?
– Н-нет…
– Маленький мальчик, которому больше ста лет! Это был Заяц!
– Заяц???
– Да, господин Пухлый! Это был Заяц. Он кормил, поил, обувал и одевал вас столько лет! – Призрак вдруг расхохотался. Приблизившись к изумлённому собеседнику, он тихо и вкрадчиво спросил: – Не хочешь сказать ему спасибо?
Пухлый задумался. Невероятные новости немного вывели его из душевного равновесия, но, вспомнив о космической станции и о том, как провёл его этот самый Заяц, Пухлый сжал кулаки. В довершение ко всему, он вспомнил, как этот недоразвитый пацанёнок заманил его на челнок, который должен был взорваться после старта. Этот коварный план «маленького мальчика» невозможно было простить. Даже все «контейнеры» мира не смогли бы перечеркнуть этот план. После всего услышанного, Пухлый почувствовал ещё большую ненависть к Зайцу, а желание покончить с ним возросло в разы.