Земля была временно закапсулирована, помещена в своеобразный кокон, время потеряло значимость, процессы практически остановились. Ни один учёный, если бы смог увидеть то, что произошло с планетой, не смог бы объяснить всего этого. Наука человеческой расы не дошла до таких высот, и поэтому гипотетическому наблюдателю патента Земля в данный момент показалось бы застывшим зеркальным отражением.
Для Земли пока что всё закончилось…
А в космосе произошло невидимое схлопывание энергетической материальной субстанции. Она перешла на другой уровень, изменив свою структуру, и растворилась во внешней силе, которую вызвал меркурианский джет. Это была потусторонняя энергия эфира – невидимая, недоказанная ни одним учёным мира, неощущаемая, практически никак не контактирующая с материальным миром энергия, живущая «своей» жизнью во вселенной, по своим физическим законам. Она подхватила энергетическую колонию и за несколько миллисекунд перенаправила её за границы Солнечной системы – туда, где сияла та самая «Аномалия», которую люди заметили более ста лет назад. Это была главная часть колонии, поселившейся на Луне.
Эфир растворил в себе сжавшуюся воедино энергетическую колонию и унёс её туда, где пульсировала материнская звезда – за сотни парсек, миллионы световых лет…
Нейтронная звезда, породившая эту форму жизни, вначале вздыбилась, почувствовав приближение живой, «своей» энергии, а затем впитала свою отделившуюся когда-то часть.
И замерла…
***
Вереница машин казалась бесконечной.
Широкие тротуары под многоэтажками были заполнены народом. Все куда-то спешили, каждый по своим делам, занятые своими мыслями и насущными проблемами.
Пробка простиралась до следующего перекрёстка. Там виднелись «жёлтые жилеты» полиции и парочка машин с мигалками. Наверное авария, подумалось ему. И действительно, проехав ещё с десяток метров, Ким высунулся в открытое окно и заметил, как две расфуфыренные дамочки чуть ли не рвут друг другу волосы; а за ними прямо на перекрёстке расположились их крутые внедорожники. Дамочки так кричали друг на друга, совершенно не обращая внимания на полицию, что Ким не смог сдержать улыбку. Да и ехать ему осталось совсем недалеко – только бы найти место для парковки. Благо, он уже заметил отъезжающий с парковки автомобиль, который на свой страх и риск сдавал задом, пытаясь запихнуться в эту ужасную пробку. Вот там-то и можно будет припарковаться. Если, конечно, раньше туда не втиснется какой-нибудь умник.
Ким взглянул на часы – успевает. Приедет даже раньше. Ровно в двенадцать вот в той кафешке, вывеска которой мерцает всеми цветами радуги, его обещала ждать Ива. Она всегда обедала в этом кафе, а работала дизайнером в той многоэтажке, что стояла справа.
Только бы никто не занял свободное парковочное место, как заклинание повторял Ким.
Было жарко, солнце стояло в зените. Июль был в самом разгаре. Дождя не было уже недели три. Пошёл бы дождик, да разогнал хотя б на время эту духоту! Но на небе не было даже крохотного облачка.
«Стопаки» той машины, что стояла впереди, вдруг погасли. Ага, понял Ким, значит проползём ещё пару метров. Так и случилось. Впередиидущая машина слегка продвинулась и вновь остановилась. Остановился и Ким.
И тут словно бы какая-то неведомая сила заставила его посмотреть вправо. Он повернул голову, и взгляд его остановился на широкой прозрачной ветрине супермаркета. За толстенным стеклом красовалась элитная мебель. Чуть поодаль виднелся огромный дубовый стол, который словно исполин, король и повелитель всего этого мебельного «бомонда» красовался своей мощью и «натуральной» важностью.
Дубовый стол… Киму этот стол почему-то казался таким знакомым… Но ещё более знакомым и странным была витрина. Он долго смотрел на неё, вспоминая что-то… или давно забытое, или вообще нереальное, сотканное воображением. А следующий момент ввёл Кима уже в полное осознанное чувство дежавю. Недалеко от стеклянной витрины стояла небольшая деревянная лавочка; там собрались какие-то подростки, очевидно приехавшие сюда на мопедах. Пара мопедов стояла в стороне, а один был облокочен на эту лавочку. Подростки о чём-то разговаривали, иногда смеялись, а один из них тщательно в ладони прятал зажжённую сигарету.