– Я тебе щас дам! – замахнулась на него Ива. – Я его приучаю к культуре, а он ещё отпирается! Пойдёшь, как миленький!
– Ну, конечно же, пойду! – смеясь ответил Ким. – Куда ж я денусь!
– Ну тогда и я пойду, - сказал Заяц. – Не оставлять же несчастного, вернее, счастливого Кима наедине с… прекрасным!
– Ох! Что за пацаны пошли в наше время!.. – выдохнула Ива и, повернувшись к Зайцу, спросила: – А как же ты домой попадёшь? Опера закончится поздно, а ехать тебе в деревню.
– Ничего страшного, - вставил Ким. – Переночует у меня. Я отвезу сначала тебя, а потом мы с Зайцем поедем ко мне. А утром я его доставлю на вокзал. Во сколько утренний автобус?
– В пять, - ответил Заяц. – Потом в шесть, в семь. И так каждый час.
– Отлично. Поедем в девять, потому что в пол-одиннадцатого мне нужно быть на стадионе. Будем тестировать новый двигатель. Мой тренер раскошелился и купил новый движок. Мощный! Вчера только поставили.
– Ой, не нравится мне твоя работа, Ким, - покачала головой Ива.
– Почему? – удивился Ким.
– Опасно! Все эти твои повороты, скорость и всё остальное. А тут ещё и новый, как ты говоришь – мощный движок. Вообще жуть!
– Да ничего страшного! Технике безопасности уделяется очень много времени и средств. – Ким обернулся к Зайцу. – Через месяц у нас новый сезон начинается. Придёшь?
– Постараюсь. Если моя новая оросительная система не подкачает. Мне всё-таки разрешили испробовать мою задумку.
– Да ты что! – воскликнула Ива. – Серьёзно? Так ты вскоре сможешь запатентовать своё изобретение и стать миллионером!
– Да ладно! – отмахнулся Заяц. – Это ещё только прототип, а как оно себя поведёт над полем – вот вопрос. Во всяком случае резонансные излучатели неплохо контролируют количество влаги в помещении. А как оно будет на улице? Посмотрим.
– Я уверена, что у тебя всё получится!
– И правда, Заяц, - согласился Ким, – к чему бы ты не прикоснулся, всё работает, как швейцарские часы. Так что, не переживай. Твоё изобретение перевернёт мир! Всякие там агрономы и фермеры будут молиться на тебя, как на бога!
– Ага! – саркастически кивнул Заяц. – Знаешь, сколько это удовольствие стоит? Они не как на бога, а как на узурпатора-тирана будут на меня смотреть, если мою задумку примут в производство и заставят использовать.
– Ну, - вставила Ива, - поначалу всё дорого, а потом постепенно начинает дешеветь.
– Будем надеяться, - развёл руками Заяц.
Последние слова мальчика показались Киму какими-то далёкими, уплывающими и затихающими в дали.
И тут мир поплыл яркими красками… А спустя мгновение…
***
…Ким открыл глаза.
Его щека упиралась во что-то холодное, сырое, но в то же время – приятное и пахнущее чем-то давно забытым. Он понял, что лежит в очень неудобной позе; тело затекло, но он хорошо чувствовал руки и ноги. Пошевелился. Глаза пока что застилала полупрозрачная мгла.
Поводив руками около себя, он понял, что под ним была трава. Самая настоящая, зелёная трава! Откуда здесь трава? Ведь… только что он был в медицинском секторе, его руки изо всех сил сжимали омерзительно лоснящуюся, мокрую шею Пухлого. Тот храпел, пускал слюни, перемешанные с кровью. Ким хорошо помнил его глаза – бешеные, вылезшие из орбит, пронизанные бесчисленными маленькими красными прожилками; его язык отвратительно вылез между оскаленных жёлтых зубов…
Да, это было. И было только что!
Ким повернулся на спину. Вверху сияло что-то яркое и тёплое, но он пока не мог видеть, что. Хотя, догадывался – так сиять и греть может только солнце. Но откуда такое ласковое и «светлое» солнце может быть на меркурианской базе?
И тут его словно бы подбросило: он вспомнил, что было потом.
Яркая вспышка. Ослепительная, как миллионы солнц, взорвавшихся одновременно. Он вспомнил, как чуть раньше Ива побежала в контрольный зал, чтобы нажать на кнопку. Он сам сказал ей это сделать. И она послушалась. Она нажала! То, что засияло, было взрывом. Ким вспомнил, как на сотую долю секунды почувствовал словно бы укол миллионов крохотных игл по всему телу. Жар… А был ли тот жар? Этого Ким сказать не мог. Только миллионы крохотных игл, впившиеся в каждую клеточку его тела, и больше ничего. Если и была какая-нибудь боль, то она оказалась настолько мимолётной, настолько незаметной, молниеносной, что не оставила в памяти даже намёка.
Так что же это получается? Где он теперь? Что это вокруг? Что это за солнце, которое ласково пригревает на фоне ярко-голубого неба?
Да, это было небо. Зрение постепенно возвращалось, и Ким мог уже более-менее осмотреться. Он сидел на зелёной траве, позади него росли несколько деревьев… Лес. Точно, это лес. Самый настоящий лес. Впереди простиралось поле: высокая трава волновалась на лёгком ветру, словно ожившее море. Он сидел там, куда едва-едва доставала тень от деревьев; иногда дул ветер, и верхушки деревьев отклонялись, показывая его всего сверкающему солнцу.