— Что делать? А, Люб? — Глава задумчиво посмотрел на небо. Небо, кстати, хмурилось. Как бы грозы не было.
Надо причальные тумбы готовить. Вызывай молот, нужно пару хороших свай забить там, где у берега сразу глубина начинается, и сходни нужны помощней, чтобы люди в воду не падали. А то еще щуку накормим, хозяйку-то. Ее вроде еще видели?
— Ага, вчера. Тумбы, говоришь, сваю. Бетонные пасынки пойдут? Ильнур, иди сюда! Бегом к Рифкату Галиевичу. Немедленно молот на берег, и штук пять пасынков покрепче и подлинней подобрать. Любомир, поехали на берег, к комендорам. Товарищи, кто не занят, прошу прийти на берег. Возможно, пассажирам теплохода потребуется помощь. — Глава залез в кабину Егеря. Я завел машину, и мы потихоньку поехали. Ну не получается по таким колдоебинам быстрее. Выехали на улицу поцелее, и переключившись на третью, поехали поскорей. У нас в городе после этой катастрофы, после того, как произошли три аварии с человеческими жертвами, установили максимальную скорость в тридцать километров. И набили морды пятерым крутым ездокам так, что неделю отлеживались. И знаки на каждой улице стояли, запрещающие езду с превышением. И правильно, хоть за детей спокойней.
На набережную молот пришел через полчаса, с ним КамАЗ с пасынками. Еще через полтора часа пять тумб были готовы. Не тридцать третий причал во Владивостоке, но неплохо. Плотники заканчивали собирать из бруса и сороковки сходни, стоял кран для того, чтобы ее установить. Самые нетерпеливые залезли на кабины машин и выглядывали в бинокли.
— Посты хоть не разбежались на гостей глядеть? — Недовольно спросил военком.
— Федорыч, не бойся. Хоть Устав гарнизонной и караульной службы не учили, но все на месте. Как там, Игорь? — Глава спросил молодого паренька, смотрящего в бинокль.
— Идут, Константин Егорыч. Буксир и теплоход. Большой такой, палуб много. — Да уж, если золотая молодежь, то на кой они нам? Впрочем, как генофонд сойдут, по крайней мере, ха! Я подошел к своим. Весь городок собрался, и все с оружием. Неделю назад такое представить невозможно было, а сейчас как данность, уже привыкли. Но все же хорошее утро, еще наши нашлись.
Рядом с моими стояли гномы, которые помогали при строительстве стен. Я подошел к Дарри.
— Привет, куда пропали? — Я поздоровался с ним за руку. Мощная ручища, в мозолях. Их намного больше, чем у меня, мозолей-то. Я-то стараюсь следить за руками, кремом мажу, которым жена пяточки мажет, чтобы мозоли размягчить.
— Да вот вашим стену помогали поднимать, считай, уже закончили. А тут как-то все узнали, что к вам корабль идет, и все сюда рванули. Ну и мы тоже. — Дарри поглядел в сторону появившегося на горизонте теплохода.
Я подошел к жене и детям, просто обнял и стоял. Зачем говорить, когда и без слов хорошо?
Подъехал доктор на Фиате с Красным Крестом. Вышел и направился к бегающему и раздающему ЦУ Егорычу.
Сейчас теплоход был виден и нам. Его, пыхтя, тащил маленький по сравнению с ним буксир. Минут через двадцать теплоход подошел на бросок линя. В нашу сторону полетел обмотанный бечевой груз бросательного конца. Я подхватил его и потащил линек. Шедший за ним проводник подхватил еще один мужик, Музафар, который тоже служил в ВМФ. Так, потихоньку, с помощью гномов, мы вытащили и закрепили на вбитых сваях три швартова. На теплоходе обтянулись и пошли к земляному пирсу. Скоро с помощью крана положили широкую трех метровую сходню, смяв леерное ограждение.
На теплоходе, кстати, паникой и не пахло, хотя пассажиры были в основном очень молодые, лет двадцати-двадцатипяти, люди. Были и дети, но немного. По сходне сошел офицер.
— Здравствуйте, я третий помощник Збруев. С кем имею честь разговаривать? — Молодой офицер вежливо козырнул.
— Я глава города Зареченский. Очень рады видеть вас в добром здравии и у себя в гостях. — Глава пожал руку офицеру. Минут пять шли уверения во взаимном уважении, потом спустился капитан — важный такой. В конце концов, вниз пошли пассажиры. Здесь их принимал наш врач с начмедом теплохода, мерил температуру и отпускал. А затем их принимали в объятия совсем незнакомые им, но счастливые видеть хоть кого-то из своего мира люди.
Вскоре теплоход опустел, оставив на борту только дежурную смену. Пассажиров повезли на автобусах в общественную баню. Ее перед самой Катастрофой отремонтировал частник, и выглядела она не хуже турецких бань. Потом предстояла культурная программа, в исходе которой я не сомневался. Но у меня хватает дел и без большой пьянки.