— Нет, — так же спокойно ответил доктор. — Осип Сидоров. Я — доктор медицины — Смирнов Иван Петрович, рассмотрел твое дело. Ты признан виновным во многих смертях. И приговорен к смертной казни через повешение за шею. Но так как возиться с тобой я не хочу, повешение заменено расстрелом!
— А как же адвокат? — рассмеялся ему в лицо закоренелый негодяй, четко осознав, что все кончено.
— Я не нашел в твоем деле никаких смягчающих обстоятельств, — ответил вдовец.
— Будьте вы прокляты! — Сидоров попытался вскочить с пола и броситься на друзей. Но не успел: и Смирнов, и Грановский выпустили каждый по шесть пуль в тело убийцы. К их удивлению, только последние оборвали жизненный путь душегуба. Он упал на пол, и, хрипя, затих навсегда.
— Здоров как кабан, — вытер пот со лба Грановский, — я уж думал придется сойтись с ним в рукопашную. Давай посмотрим, что у него там в тайнике.
Они оттащили труп от дыры в полу, и, заглянув туда, увидели дешевый фанерный чемодан. Вытащив и открыв его, друзья опешили. Там лежали пачки бумажных ассигнаций и холщовые мешочки, в которых лежали золотые империалы.
Николаевский империал — это название, которое часто использовали для обозначения золотых монет номиналом десять рублей, выпущенных в период правления Николая II. Эти монеты также известны как червонцы, и они чеканились в рамках денежной реформы. Империал, в данном контексте, был эквивалентен десяти рублям и чеканился из золота девятисотой пробы. Полуимпериалом называли золотую монету в пять рублей.
— М-да, — медленно сказал старый следователь, — видать много на них крови. Что будем делать? — обратился он к доктору.
— Заберем с собой. Пустим на благие дела, чтобы хоть какая-то польза была от этого упыря. А что с телом будем делать? Оставим тут?
— Ни в коем случае, — возразил старый следователь, — об этой халупе знает Бес. Он может сюда явиться, и потом мало ли что! Его нужно зарыть в лесу.
— Тут повсюду его кровь и следы пуль, — заметил доктор, — их не удастся полностью удалить.
— Строжку сожжем! Пусть Бес думает, что Осип сбежал за границу, и тщательно заметал свои следы, — уверенно произнес Грановский.
— Тогда поторопимся, времени не так много, — предложил Смирнов.
Они с трудом выволокли тяжеленое тело на улицу. Потом нашли яму, оставшуюся после того, как вывернулся корень высокого дуба, который повалила буря. Бросив тело в яму они засыпали его землей, утрамбовали ногами и посыпали листьями. Вернувшись к сторожке, взяли очень тяжелый чемодан с найденными сокровищам и подожгли хибару. Рассохшееся старое дерево вспыхнуло будто порох.
— Пожар не учиним тут? — с беспокойством спросил доктор.
— Нет, халупа стоит в центре поляны, к тому же недавно был дождь, — успокоил его Грановский, — думаю все обойдется. Уходим!
Утром они зашли к следователю. Оказалось, что на месте их дачи, под полом, нашли три скелета: двух взрослых — мужчину и женщину — и один детский. Все с разрубленными головами. Так как трупы были полностью скелетированными, это исключило причастность самого Смирнова к этому преступлению. В виду этого, друзья могли быть полностью свободными.
В одном упырь оказался прав. Жить там, где погибли его родные, Смирнов не смог бы, а потому поручил продажу участка знакомому купцу Казимира Христофоровича.
Завершив все дела, они направилась на вокзал. Деньги они пересчитали и их оказалось больше восьмисот тысяч рублей ассигнациями и золотыми монетами. Колоссальная сумма. Они разделили ее пополам. По дороге к вокзалу они увидели на улице пьяного в дым Беса.
— Пропащий человек, — вздохнул Грановский, — его уже ничего не спасет.
— Пожалуй Вы правы, — отозвался доктор, — спасибо Вам за помощь!
— Это был мой долг, — вздохнул старый сыщик.
На вокзале в Санкт-Петербурге они попрощались, условившись встретиться на следующий день и разъехались каждый к себе домой.
Смирнова радостно встретили слуги. Сначала он отнес чемодан со своей долей в кабинет, потом принял ванну, и заперся в кабинете, чтобы хорошенько в тишине обдумать все произошедшее. Но уединиться удалось не надолго.
Через минут десять в дверь кабинета осторожно постучали.
— Войдите! — крикнул доктор. Дверь отворилась и вошла горничная.
— К Вам пришли и просят их принять! — сказала она.
— Кто?
— Я! — отодвинув горничную, в кабинет вошла молодая женщина, которую он видел перед отъездом в городок, и которая входила в дверь соседнего особняка.