Разговор с врачом утомил Смирнова, а память вернула его на месяц назад, когда его жизнь перевернулась и изменилась навсегда. В тот проклятый день его любимая жена, друг и помощница Лидия уехала на их только что купленную дачу в одном из тихих пригородов столицы расположенных на берегу Финского Залива. Вместе с ней поехала и шестилетняя любимица отца — дочка Анастасия, а также няня девочки. Через два дня к нему пришли из полиции и сообщили, что дача сгорела вместе со всеми ее обитателями.
Он помчался туда, до конца не веря в случившееся и надеясь, что это ошибка. Что сгорела другая дача, а не его. Что если это даже их дача, то сгорели там не они. Но прибыв на место и увидев пепелище, умерла не только надежда, но и часть его души. А когда в прозекторской он увидел — на почерневших обгоревших пальчика тех, кто еще недавно были его женой и дочерью — кольца, которые он им сам подарил, рухнул призрачный шанс на ошибку. Осознав трагичную реальность, он так отчаянно закричал, что его крик перепугал всю больницу.
Полицейские выразив ему соболезнования и убедившись, что у него полное алиби на ночь пожара, заявили, что это скорее всего был несчастный случай. Керосиновая лампа случайно опрокинулась и вызвала пожар. А уставшие за день обитатели дома не проснулись и задохнулись от угарного газа, во сне. Так было написано и в протоколе. После допроса в местном полицейском участке его отпустили. Тела для похорон обещали выдать на следующий день. Он дал телеграмму родственникам няни, и они ответили, что сами заберут ее тело и похоронят на родине.
В состоянии полной прострации он направился снова на пепелище. Стоя с поникшей головой перед местом, где сгорело его счастье, он искренне не понимал, что же делать дальше.
— Ты мужем будешь, Ваш благородие? — спросил подошедший к нему мужик в картузе и пиджаке с поддевкой-сибиркой, и брюками заправленными в сапоги.
Смирнов только молча кивнул, надеясь что мужчина от него тут же отстанет. Но тот даже и не думал.
— Горе-то какое, — вздохнул «картуз с сапогами», — как они не выбрались, ума не приложу!
— Задохнулись в кроватях от угарного газа, — резко ответил вдовец назойливому собеседнику.
— Это как так? — удивился вдруг мужик, искренне возмутившись. — Я сам помогал тушить пожар, а потом бревна растаскивать. У дверей мы их нашли. Какие кровати?
— Как у дверей? — резко обернулся к нему Смирнов, и, схватив его за лацканы пиджака, притянул к себе. — В полицейском протоколе написано, что в кроватях! Ты что несешь?!
— Ты барин, меня-то отпусти! — твердо ответил ему мужик. — Я хоть человек и простой, но обхождение знаю. Еще раз тебе говорю, у дверей они лежали. Все трое! Сам видел!
— Извините, — пришел в себя, будучи от природы всегда вежливым Смирнов, — горе мне разум помутило.
— Понимаю, — сочувственно кивнул мужик, — значит, говоришь, в протоколе фараоны написали, что они в кроватях лежали?
— Именно так! Как же так вышло-то? — растерянно произнес убитый горем бывший муж и отец.
— Хочешь расскажу как? — нахмурился его собеседник. Было явно ощутимо, что внутри мужичка идет какая-то напряженная борьба.
— Хочу. Я тебе денег дам, если правду скажешь! — предложил ему доктор.
— Это само собой разумеется, — усмехнулся «картуз», — давай сначала кое-что поищем тут. И он стал обходить участок сгоревшего дома со стороны его бывшего фасада.
— Что Вы ищите? — спросил его Смирнов.
— Как найду, так сразу и скажу! — буркнули «сапоги». — Вот, нашел!
И он поднял и повертел в руках лежащее на земле полено.
— Это что? — не понял доктор.
— А на что это похоже? — усмехнулся мужик.
— На березовое полено!
— Верно! — кивнул мещанин. — Но это не простое полено!
— А что же в нем такого особенного? — удивился Смирнов теряя терпение.
— Сразу видно, барин, что Вы дрова не пилите и печь не топите, — продолжал усмехаться мужик, — смотрите его края. Вот обычное полено! — и он поднял еще одну деревяшку.
— Видите? — продолжил он. — Края ровные и гладкие, так как их пила распилила?
— Ну вижу.
— А теперь, барин, смотри на это полено. Во-первых, оно березовое, а тут все сплошь: дуб, ясень, бук, граб и клен! Из березы только это и есть! Как оно одно тут оказалось?
— Я не знаю. Я действительно в этом не разбираюсь! — растерялся врач.
— Но не это самое главное, — продолжал его собеседник, — смотри, барин, на его края. С одного бока срезан край, а с другого вырезка треугольная, аккурат по середине!