Уолли покачал головой. Он попытался улыбнуться и, убрав костыль, показал на крышку люка позади себя.
– Пока нет, капитан. Однако сядь на минутку, давай обсудим.
Томияно пожал плечами и присел на краешек, словно не собираясь задерживаться надолго. Его синяки уже прошли, ссадины зажили. Ожог на лице превратился в белый шрам. Он был горд – горд своим кораблем, выполнявшим теперь божественную миссию; горд своими физическими возможностями, которые сейчас затмевало титаническое присутствие Шонсу; горд своей независимостью…
– Я еще пока не совсем в форме, – сказал Уолли. – Но однажды, капитан, ты получишь назад свой корабль. Однажды я уничтожу колдунов. Тогда мы оба будем свободны. И, возможно, когда этот день наступит, мы с тобой сможем встретиться где-нибудь в баре и отметить вместе это событие? Или, если хочешь, набьем друг другу морду. А потом – разнесем в щепки весь порт? Отправимся по бабам и войдем в легенду? Устроим себе такое похмелье, что жить больше не захочется? Или…
Лицо Томияно оставалось безучастным. Он оперся руками о люк, словно собираясь встать.
– Что-нибудь еще, милорд?
Уолли вздохнул – подход оказался неверным.
– Да. После Касра, насколько я знаю, будет Сен. Но это на левом берегу. Следующий город воинов – Тау… примерно неделя пути?
– Если будет приличный ветер.
– Что ж, думаю, к тому времени я буду на ногах.
– Вы высадитесь в Тау? – осторожно спросил моряк.
Уолли знал, что его беспокоит.
– Как только я буду здоров, и мы достигнем города, где есть приличные воины, ваши обязательства на этом заканчиваются, и договор считается выполненным. Мы высаживаемся. Все честно?
Моряк был еще и торговцем.
– Что значит – «приличные воины»?
– Парочка Третьих? Достаточно крепких, конечно. Да, я бы сказал, что двоих Третьих для начала бы хватило. По крайней мере, они могли бы прикрыть меня со спины.
Моряк кивнул и снова собрался уходить.
– Останься, – сказал Уолли. – Есть у тебя еще минута? У меня возникла проблема, и ты мог бы мне помочь.
Томияно снова сел, с все так же ничего не выражающим лицом, но в этот момент донесся взрыв смеха со стороны фехтовальщиков и наблюдавших за ними зрителей на корме – громче всего смеялся Ннанджи. Капитан взглянул в ту сторону, и глаза его сузились.
– Вот еще одно чудо, – тихо сказал Уолли.
– Чудо?
– Ннанджи. Немногие могут преодолеть собственные предрассудки, как он, капитан.
Томияно нахмурился.
– Предрассудки? Предрассудки – это мнения, не основанные на опыте, не так ли?
– Или на опыте, который не относится к делу, – Уолли обнаружил, что в присутствии Томияно нелегко сохранять терпение. – Подумай, с чего он начинал – годы общения с одними только воинами. Конечно, он презирал штатских – так его учили думать. Его также учили, что убийство – абсолютно непростительное преступление, исключительная жестокость…
– Ты не согласен с той присягой, которую он принес?
– Вовсе нет. Суть в том, что он понял, что его учили неправильно, и нашел в себе силы подняться выше этого. Мало кому это удается, капитан. Старик клянется, что он здесь ни при чем – все это была идея самого Ннанджи. Когда мы впервые поднялись на борт, он считал, что ты и твоя семья должны гордиться тем, что служат ему, лишь потому, что он воин. Теперь же он считает вас своими друзьями и союзниками. Подобная перемена – почти подвиг, тебе не кажется?
– Он перестроился.
– А ты? Ты считал, что все воины – убийцы и насильники. Как твои предрассудки, моряк Томияно?
Капитан покраснел.
– Мое мнение было основано на опыте.
– Однако этот опыт не имел отношения к делу.
– Я согласен, что в данном случае я ошибался. Но только в данном случае.
Уолли пожал плечами, зная, что большинство воинов за подобное замечание готовы были пролить кровь. Однако капитан корабля должен был высоко ценить лидерство, а Ннанджи продемонстрировал способности к лидерству, о которых Уолли даже не подозревал за этой легкомысленной юношеской улыбкой. Он сам поддался предрассудкам, относясь к своему молодому помощнику лишь как к потенциальному телохранителю и удобной ходячей справочной библиотеке. Так что возникал еще один вопрос: сколь большую роль предназначено было сыграть Ннанджи в миссии Шонсу?
Томияно вернулся к сути дела.
– Что за проблему ты хотел со мной обсудить?
– В некотором смысле, моя проблема заключается в том, чтобы понять, в чем заключается моя проблема, если ты еще не запутался. Бог сказал мне, что мне поручена миссия, но не сказал, в чем она заключается, а лишь сказал, что об этом я узнаю сам. Что ж, теперь я встретился с колдунами, так что знаю , что мне предстоит сделать, хотя до сих пор не знаю, как . Но он также загадал мне загадку.
Моряк поднял брови, так что три отметины в виде корабля скрылись под его каштановыми волосами. Раздражение уступило место любопытству.
– Загадку, милорд?
– Загадку. А вот часть ее, которая касается тебя:
Когда низко пасть придется, Встанет войско, круг замкнется, Будет выучен урок.
– Вполне можно предположить, что «низко пасть» – это мягкое описание того, что произошло со мной в Аусе.
Явно заинтригованный, Томияно почесал голову.
– Как ты соберешь войско? – осторожно спросил он.
Он не стал произносить вслух естественное продолжение вопроса: каким образом лорд Шонсу сможет собрать войско после того, что произошло с ним в Аусе? Если слух об этом доберется сюда раньше, в лучшем случае его поднимут на смех, а в худшем – обвинят в преступлении. Если об этом станет известно после того, как он наберет себе воинов, дело может дойти до мятежа. Его договор с Бротой гласил, что его должны доставить до ближайшего города, где он сможет набрать воинов, но сможет ли теперь Шонсу когда-либо это сделать?
Возможно, именно поэтому Хонакура высказывал предположение, что означенным войском может быть команда «Сапфира». Все они в достаточной степени владели мечом еще до того, как Ннанджи начал свои уроки, а благодаря его тренировкам они быстро отточили свое мастерство до немыслимого прежде уровня. Тем не менее, Уолли не мог поверить, что от него предполагалось сразиться с колдунами численностью в несколько городов в компании около дюжины непрофессионалов, половину которых составляли женщины, и определенно не собирался делиться этой мыслью с Томияно. К воинам и их спутникам можно было теперь относиться как к неизбежному злу, но члены команды «Сапфира» не были солдатами. Война их не привлекала, и об огненных демонах в договоре ничего не говорилось.
– Я не знаю, как собрать армию, – сказал Уолли. – Я уверен, что слова об уроке относятся к колдунам – должен быть какой-то способ их победить. Но вот насчет круга я хотел спросить у тебя.
– Какого круга?
– Который мы должны замкнуть! – Он усмехнулся, видя озадаченное лицо моряка. – Пока что мы знаем о четырех городах воинов по левую сторону от нас, на правом берегу – Ки Сан, Дри и Каср прямо впереди. Как мне сказали, следующий – Тау.
– Так говорят. – Моряк скорчил гримасу. – Мы торговцы, Шонсу, а не исследователи. Торговцы торгуют то тут, то там – обычно между двумя городами, иногда в трех-четырех. Если Богиня не вернет нас в Хул, тогда мы с тем же успехом сможем торговать здесь. Ки Сан и Дри вполне нас устраивают. Должен сказать, мне нравится здешний климат, хотя мне сказали, что здесь суровые зимы. Посмотрим, что здесь продается и что им нужно. Мы даже не собирались идти дальше в Тау, но, полагаю, мы все-таки должны найти тебе подходящих воинов. Если их нет в Тау, тогда мы доставим вас обратно в Каср. Или в Ки Сан. К тому времени ты будешь уже на ногах.
Уолли надеялся, что Томияно окажется более любознательным. Он должен был знать больше о географии, чем могли рассказать Хонакура и Катанджи; но, очевидно, это было не так. Брота проявляла точно такое же отсутствие всякого интереса.