Мы так и сделали. Тормознули, не доезжая стоянки. Дамы в одну сторону, мужчины туда же, после дам. Недалеко, тут же в метре от машин. Даже в траву не влезли. Тем более что тут у обочины зеленой травы уже вообще нет. Все семена, которые машины у человеческих поселений прихватывают, давно уже по дороге с колес попадали. Так что мало ли кто за причинное место в этих серо-фиолетовых местах укусит, пока суть да дело...
И не смотреть на отошедших! Мы сами смотрим и сами при оружии!
Водители поменялись, теперь за рулем второй машины сидела Соня. Ну, эта девушка водит еще с училища. У них там обучали всех желающих. Хорошо девушка водит. Не хуже моих парней, экстремалка.
Мы проезжая мимо, конвою отсалютовали. Те даже не среагировали. Пофиг им совершенно, или не поняли, кто салютует. Хотя скорее второе. Мы же не с ними, мы за ними.
Они стояли около маленькой заправки, на стоянке для конвоев. Очень неплохо сделана стоянка. Огорожена, стоит джип перед въездом, со спаренными пулеметами. На стенах тоже орудия стоят. Не поняла я, что такое, а Антон говорит, что издали похоже на крупнокалиберные пулеметы. Да что тут все так серьезно, а? Правда, сеток нет. Значит, сюда пираньи не долетают? Интересно. А от кого такая охрана? В Фелисе убеждали, что бандитов давно никто не видел, значит, не от людей охрана поставлена. А от кого? Или по привычке тут так охраняются или в Фелисе чего-то не знают.
Хотя, таки Иван Карлович говаривал, что все же опасно на дорогах. И слухи об их безопасности сильно преувеличены. Но не бандиты шалят, а зверье местное, мол, нападает. Да-а, чем дальше, тем интереснее. Что за зверье такое?
Нам место с заправкой понравилось. На обратном пути заедем на эту заправку, если своего топлива не хватит. На обратном. А вот сейчас что-то нас гнало сейчас вперед, не давая остановиться. Ветер странствий, не иначе. Парни выжимают аж под восемьдесят километров. Машины даже подпрыгивали на неровностях грунтовки. Но в наших пикапах так все устроено, что даже почти не трясет. Великолепные все же машины у нас.
Справа в дымке холмы плывут. По рации тишина, только наши рации между собой разговоры ведут. Народ общается. Скучно. Гоним вперед. Никаких больше заправок, никаких стоянок. Пыль, фиолет и рокот моторов.
Едем. Трава черная почти, редкий, какой-то драный синекустарник, пыль. Ни тебе динозавров, ни, слава Богу, бандитов. Хотя вот второе нам нахрен не надо. Мы и сами кусаемся. Хотя вон слева стадо крупных, мохнатых животных стоит, огромные башки коричневые в нашу сторону повернули, смотрят внимательно. Они на нас, мы из машин на них.
Но на дороге пока ни с кем кусаться не пришлось. Видимо мы никого не заинтересовали, как добыча. Или местное зверье уже машин побаивается, или скорость мы слишком большую держим и им за нами гнаться неохота.
Удивительно, но встречные машины нам попались всего несколько раз, на первой сотне километров. Потом как отрезало. Странно. Очень странно. День, в общем, по местным меркам, в самом начале. Куда машины подевались?
Остальная команда тоже обратила на этот факт свое внимание. До поворота направо, в горы, нам оставалось километров может десять. Слева впереди холмы показались. Гряда длинная, серая, с фиолетовыми пятнами растительности.
89.Популярный по всему Кавказу танец
Глава 39. И находим и стреляем.
Тут наш глазастый Володя из последней машины нам сообщил, что мы только что проехали разбитую машину. С двигателя еще даже вроде пар валит. И хрена ж мы не хотим остановиться? Может кто-то живой там? Может, кому помочь надо? Совесть у нас есть таки или мы слишком спешим?
Народ явно тачку эту проглядел. Я говорю, типа, фиг с ним, давайте посмотрим. Мало ли, может действительно кому помощь нужна? Короче, дали мы задний ход. Подъехали. Смотрим.
Стоит на обочине в кустах пыльный, старый Рено. Такие у нас часто встретить можно, по деревням до сих пор стоят, в Израиле. Они дешевые и рабочие, выпуск прошлого века. Только этот в хлам раздолбаный. Дыры, как будто по машине мамаево войско прошлось. Пара нет никакого. И бензин разлит, еще не запылился.
В машине вроде никого. Хотя, вроде кто-то плачет. Алеко руку к капоту приложил, нахмурился. Потом резко заднюю дверцу машины открыл и вытащил оттуда пацана, лет может четырех. Пацанчик плачет, обратно в машину тянется. Алеко снова туда заглянул, еще больше нахмурился. И туда залез, поглубже. Через пару секунд ковыряния в недрах тачки вытащил оттуда детское кресло, с пристегнутым в нем малышом. Малыш, совсем маленький еще, сладко спал, причмокивая во сне. Старший пацан вцепился в креслице. Пришлось их так и отнести в машину к Розе.