И что же нам теперь делать? Нам ехать надо, поисками фазенды заниматься. У нас же своих детей куча! Я сижу, злюсь. Что теперь, назад ехать? Но дамы сказали, что еда для малыша у нас есть, пеленок нам тоже накидали мамочки из конвоя. Справимся, не впервой в дороге. Они там воду горячую из термоса в бутылочку подаренную налили, детское питание развели и младенца кормят уже. Старшего тоже покормили и напоили. Все в порядке.
Ну, что же, едем дальше. Возвращаться, типа, нет смысла. Поскрипела я зубами, поматерилась вслух. Но плюнула и сказала, что Мира Абашидзе с пути не свернет. И мы поедем дальше. И дети едут с нами. Если уж выжили там, в машине, одни, то с нами выживут гарантированно.
Лекс спрашивает:
- Мам, так мы дальше или обратно?
- Дальше, едем дальше, сынок. Дети в твоей машине. Роза за ними присмотрит. А мы за Алеком присмотрим. Двигаем дальше, надо место для ночлега искать, и от этого зверья подальше убираться. Смотрите, звери местные уже в кузове грузовика развлекаются.
И правда, как только конвойные машины проехали, звери, которые по обочинам слонялись, не выдержали искушения, и, не обращая на наши машины внимания, устроили пирушку. А среди этих звериков вовсе некоторые не маленькие, вон, те рыжие твари очень на земных динозавров похожи. Только поменьше размерчиком... Ну, относительно тиранозавров земных эти рыжики маленькие, но внешне - просто их уменьшенные копии. И что самое противное - эти вполне даже живые! Рычат, визжат, друг на друга кидаются. Хорошо, что мы в машинах уже сидим! Даже Стефи замолчала. Не слышно ее лая совсем. Понимает, что против таких живчиков она ничего не сделает. Разве что добавит им немножко мяса, за свой счет.
Глава 40. Еще находка. Заброшенное нечто.
Уехали мы оттуда. Проехали мы вслед за уехавшим конвоем до поворота нашего направо, куда по карте и должны были повернуть. Нашли место куда сворачивать и повернули направо. Едем, осматриваемся. Пора уже искать место для ночлега. Вот-вот темнеть начнет.
Через полтора километра видим, строение стоит. Оно за холмиком притулилось. Света нет. Тихо. Ни собак, ни шума - ничего. Ограда невысокая есть. По местным меркам совсем даже не ограда. Чистый символ. Ворота закрыты, но засова вроде нет, потому что неплотно так закрыты. Ни охраны, ни оружия на стенах. Пусто и тихо. Жилым не пахнет совсем.
А место удобное. С дороги не видно, пока вплотную не подъедешь... Остановились мы перед воротами. Моторы заглушили. Тишина вокруг, только вдалеке какой-то зверь басовито так рычит, да другой ему потоньше так, понежнее, отвечает. До темноты у нас с час времени остался. Посовещались мы и решили в ворота постучать и посмотреть, может выйдет кто? Вышли из машин Антон с Андреем, автоматами вперед, подошли к воротам, стучат. Я на реакцию Лаки смотрю. А она даже не шевелится. И Стефкиного лая не слышно. Значит в округе, поблизости, никого кроме нас нету. Разве что насекомые и змеи.
Вышла и я из машины. Гляжу, площадку перед воротами когда-то давно гравием присыпали. Трава проросла, наша, земная, зеленая и высыхает уже. И целая, не мятая совсем. Машины уж тут точно не ездили, и давно. Полгода так уж минимум. Вон, после наших пикапов сразу колеи мятые на траве осталась. Ребята и те траву помяли. Вокруг ни одного следа нет, даже от животных. Только наши следы и есть. И Лаки упорно молчит. Да и Стефи из машины выскочила, села перед воротами на задик свой и сидит спокойно. Как у себя дома. Тогда ребята створку ворот толкнули...
Ворота - бам и обвалились. Внутрь, не наружу, к нашему счастью. Грохот, пыль. И снова никого. Тогда мы уже решили пройти внутрь, посмотреть, что да как. Я во двор зашла. Большой двор, огороженный. Ограда из камня, всего-то метра в полтора высотой. Низковато по местным меркам. Недостроена оградка-то. Но это все же намного лучше, чем вообще ничего. Особенно на ночь глядя.
В центре двора строение какое-то стоит, с виду полуразрушенное. Но двери есть, открытые правда, нараспашку. Интересно, что это было? Притон бандитский или фермеры жили? Как тут жить можно было? И куда жители девались?
Ребята в дом зашли. Покрутились там, осмотрелись, пошумели, фонарями посветили, выходят. Заезжайте, говорят. Никого тут нет давно. В доме ночевать нельзя, дом сносить надо нахрен. Обрушивается. Там вообще две комнаты и больше ничего. Пусто давным-давно уже.