– Хочу себе оберег на удачу, – шепотом поделилась со мной своими планами Джая, жадно оглядывая витрины, – а тебе не помешало бы что-нибудь для взаимопонимания в браке или что-то в этом роде. Сил нет смотреть, как вы с дядей игнорируете друг друга.
– Я никого не игнорирую, – прошипела в ответ, – это все Вэйд.
Племяшка закатила глаза, всем своим видом показывая, как сильно она сомневается в моей искренности.
Солнечный свет, проникающий через большое окно в лавку, путался в темных волосах, искристыми отблесками сверкал в серьгах, окутывая Джаю, да и все вокруг мягким сияющим теплом.
Такая волшебная, умиротворяющая атмосфера, такой обычный разговор, совершенно безопасный, уютный магазин. Ну разве могло случиться что-то непоправимое в такой солнечный день в этом чудесном месте?
Хотелось бы сказать, что нет, но четверка странных мужчин, вошедшая в лавку почти сразу за нами, заставила мир потерять свою праздничную яркость.
На первый взгляд могло показаться, что это простые горожане. Светлые волосы, светлые глаза, здоровый загар на широких, открытых лицах, обычная одежда: белые рубашки, жилеты приятного кремового цвета, брюки и мягкие туфли. Совершенно обычные светлые, тут на каждом углу такие встречаются. Казалось бы, ну что в этом такого?
Вот только красный огонек, поселившийся в зрачках их светлых глаз, и неприятная ухмылка, кривящая губы, вызывали безотчетную тревогу.
Мне не хотелось находиться рядом с ними и, судя по тому, как неосознанно Джая подалась ближе, до боли сжимая мою ладонь, она чувствовала то же самое.
– Девчонка пойдет с нами, – со страшным акцентом выдал один из них, тот, что стоял к нам ближе всего, жадно вглядываясь в мое лицо, – и никто не пострадает.
Джая побелела, потянув меня назад, зачем-то стараясь загородить собой. Довольно странный порыв, если учесть, что она старше Селины всего на два года. И, если так посмотреть, то младше прежней меня так же на два года. Откуда бы взяться этому непонятному желанию защитить?
– Без глупостей, – прокаркал мужчина, странно нахмурившись. Одна бровь съехала чуть ближе к переносице, отчего лицо его неправильно перекосило. У меня от этой картины дыхание перехватило. Создавалось такое впечатление, будто ему не только язык, на котором он говорил, не родной, но и собственное лицо тоже.
Продавец попытался рыпнуться, что-то сделать, полез под прилавок, то ли в поисках местного аналога ружья или бейсбольной биты, то ли в поисках тревожной кнопки, но огненный шар, сорвавшийся с ладони одного из отмороженных блондинчиков, оборвал его порыв. Отлетев к стене, мужчина свалился на пол с огромной обугленной раной в груди.
Защищать и дальше Джая меня уже не могла. Очень сложно это делать, когда тебя сзади толкают в сторону одной из витрин. Очередной огненный шар, предназначавшийся ей, пролетел, так никого и не задев.
– Не сопротивляйся, – потребовал жуткий мужик, по сравнению с которым даже мой женишок вдруг начал казаться очень милым и совсем нестрашным. Его-то рожа, во сей своей устрашающей невозмутимости, хотя бы точно ему принадлежала.
– Да как скажете, – легко согласилась я, сделав один шажочек назад. Вся эта чуть поплывшая четверка (кожа на лицах у них натурально чуть оплыла, отчего стало видно ряд нижних зубов и слизистую оболочку глазницы – отвратительнейшее зрелище). Еще один небольшой шажок назад, и они вновь слаженно последовали за мной. С одной стороны, это стремно, и мне бы сейчас очень хотелось просто завизжать, разрыдаться и ждать спасения, но с другой – в данной ситуации никто, кроме меня самой, спасти ни меня, ни Джаю, забывшую подняться с пола и с ужасом глядевшую на наше продвижение по лавке, не сможет.
Продавец, вон, попытался что-то сделать, и теперь он труп.
– Подойди, – потребовала эта страшная рожа, тряхнув головой. И случилось чудо – кожа подтянулась, бровь, запавшая после того, как он нахмурился, вернулась на свое место, и лицо вновь казалось вполне настоящим.
– Знаете, я, наверное, откажусь.
Неприметную дверцу за прилавком я заметила почти сразу, как мы зашли, и сейчас, остановившись прямо напротив нее, просто очень надеялась, что двери в подсобные помещения у них здесь не принято запирать.
Мой эпичный, но, подозреваю, запредельно неуклюжий бросок через прилавок поверг мужиков в шок, иначе я просто не знаю, как объяснить тот факт, что в меня никто не стрелял огнем и не пытался убить.
Был только страшный рев «Догнать!», когда я, чуть не врезавшись лбом в дерево, всем весом налегла на дверь, истерично дергая ручку во все стороны.