Оледенение, которое, по мысли Кропоткина, было на месте нынешних Ленских приисков, дважды предохранило наиболее глубокие россыпи от размыва.
Россыпи — результат разрушения коренных пород. Обручев писал и о коренных месторождениях золота. Самородное золото содержится в тонких прожилках кварца. Эти прожилки расположены по пластам архейских гнейсов и кристаллических сланцев на большой глубине. В протерозое на средней глубине золото обнаруживают в кварцевых жилах постоянной мощности. И, наконец, золото и пирит оказываются рассеянными в метаморфических породах протерозоя. Оно образовалось из газообразных выделений гранитов и зачастую находится довольно далеко от месторождений.
В очень мощных кварцевых жилах золота обычно нет, но анализы показывают его присутствие в кубиках пирита. Очевидно, газы, выделявшиеся из гранитов, при остывании образовали и кристаллы пирита и самородное золото.
Основываясь на всех этих фактах, Владимир Афанасьевич не раз делал прогнозы относительно новых месторождений золота, и предположения его оправдывались. Так, к примеру, газета «Ленский шахтер» сообщала ему: «В Витиме и Олекмо-Витимском плато открыты новые богатейшие россыпи и рудные месторождения, на вероятность которых вы указывали несколько десятков лет назад».
Исследуя те геологические условия, в которых распределяются полезные ископаемые, Обручев опирался на минералогию и геохимию. Академик Ферсман говорил, что Владимир Афанасьевич «создал свою упрощенную схему природных геохимических процессов». Его схема была чисто практической. Он разделил рудные месторождения на три типа — глубинные, поверхностные, измененные; у каждого из них были более мелкие подразделения. Его классификация ясностью и простотой выгодно отличалась от существующих: французской — по химическим элементам, американской — по зависимости процессов от глубины и немецкой, столь детализированной, что в мелочах тонули ее основные идеи.
Немецкие систематики очень нападали на Обручева за его «упрощенчество», но он стоял на своем принципе: классификация — это практический рабочий метод анализа природных процессов. Конечно, они сложнее, чем любая созданная людьми схема, но в повседневной работе углубление в излишние детали порой лишь мешает.
В 1925 году Обручев дал первые схемы распределения полезных ископаемых по Сибири. Через год выпустил «Металлогенические эпохи и области Сибири», разделив эти области по возрасту и описав характерные для каждой полезные ископаемые. Он горячо спорил с французским ученым Делонэ и с его школой. Нельзя во главу угла ставить глубину погружения пород, а не возраст их. Ведь это не выявляет связи полезных ископаемых с определенной геологической эпохой. Взгляды Обручева победили, и теперь исторический подход стал решающим при составлении карт для разведки полезных ископаемых.
В статье «Вероятные запасы золота в россыпях СССР», опубликованной во время войны, говорилось о возможности таких запасов на Урале и в Сибири. Они могут находиться в глубине или подниматься при молодых движениях. Обручев перечислил несколько категорий еще не открытых россыпей, очень тщательно описывая их признаки и призывая к новым поискам.
Работая в военное время в Комиссии по мобилизации природных ресурсов Урала, Западной Сибири и Казахстана, он написал статью об извлечении золота из старых отвалов и указал, где, по его мнению, можно производить эту работу. Предложение его очень увеличило добычу золота в те годы.
Занимался он и нерудными ископаемыми. Им были составлены сводки — по месторождениям угля, нефти, асфальта в Забайкалье, Туве, Джунгарии и Крыму.
Уральские прогнозы его немало помогли стране. Судя по геологическому строению восточного склона Северного Урала, он предположил, что там должны быть запасы железных, марганцевых и алюминиевых руд. Прогноз был верен. Металлургические заводы во время войны снабжались сырьем из этого района.
Последней проблемой из перечисленных Владимиром Афанасьевичем было «древнее темя Азии».