Ребята вокруг смотрели с жалостью, будто моя жизнь кончена. И это было, чёрт подери, так! Я жил с целью познать стихию и стать зверем! А теперь… что мне теперь делать?
Глава 3
Когда мы пришли назад в деревню, ребята разделились на тех, кто держал нас двоих, и тех, кто разбежался звать взрослых. Через несколько минут собралась большая часть деревни. Разлившееся в воздухе напряжение, казалось, можно резать ножом, оно сдавило грудь и прижало голову к земле. Давило глупым чувством вины, будто это я виноват в чём-то.
— Это правда? — глухо раздался необычный голос Дрима, который сегодня отдыхал от охоты.
— Да, Алем ударил Арена во время прозрения, — чуть не плачущим голосом ответила ему Дора.
— Ты уверена, Дора? Это очень серьёзное обвинение, — тяжело роняя слова, произнёс бледный, как известь отец Алема.
— Мы все видели! — звонко от волнения пропищала Лима. — Он сделал это специально!
— Что ж, — трясущимися губами ответил Алед. — Вечером будет суд. Если всё подтвердится. *всхлип* Алем будет изгнан из деревни навсегда.
— Как навсегда?! — закричал вдруг молчавший до сих пор Алем. — Я ещё ребёнок!
— Уже нет, — его отец махнул тяжёлой головой в сторону моей мамы.
Она стояла бледная, как мел, её глаза быстро перебегали с лица на лицо, постоянно возвращаясь ко мне. В её пышных красных волосах белел цветок с нашей яблони. Понимая, что случилось, я обомлел. Алем, конечно, тот ещё чужой, но… мы же с ним выросли вместе. Как так? Почему он сегодня себя так вёл, почему его изгонят из деревни? Но потом вспомнил поднимающийся от травы дымок. Зло сжал зубы, глядя на то, как его связывают, и, развернувшись, пошёл на свою любимую площадку.
Алем сам виноват в своей беде. Он — чужой. Вчера одна из тварей другого мира выпила его душу, оставив только оболочку, в которую и вселилась. Чужой должен быть убит, а не изгнан. Взмах руками вверх, и воображаемое копьё вонзается в грудь Алему. Да, вот так! Воображаемый парень упал, истекая белёсой кровью чужих. Взмах руками, и воображаемое копьё отсекает его голову.
Я встряхнул голову. Нужно тренироваться. Я — тело.
Да кому теперь эти тренировки нужны? Прозрение было сбито, я теперь никогда не познаю свою стихию! Я даже не знаю, что это за стихия! Жизнь? Природа? Облака? Или что-то вовсе экзотическое… Такое и с прозрением познать тяжело!
Руки вверх, потом поставить их на землю, отшагнуть, разогнуть ноги, прикоснувшись пятками к земле. Что мне делать теперь?! Опустить спину, не касаясь вытоптанной земли, посмотреть в небо. Жить, подобно старику Грек? Отказаться от познания стихии и заниматься земледелием? Грррр. Согнуть колени и посидеть, свернувшись калачиком.
Постепенно, с ходом тренировки я успокаивался. Злость и обида постепенно улеглись. Я то и дело возвращался мыслями к произошедшему, раскладывал на каждый шаг — что я мог изменить, чтобы этого не случилось? И не видел ни единой возможности. Алем явно на меня за что-то взъелся, но за что? Мы никогда особо не дружили, но чтобы откровенно враждовать? Если подумать, то всё началось вчера, когда он рассказал о своём прозрении. Обиделся на то, что Дора мне рассказала про его не чистый огонь? Да никто бы и не поверил в эту ерунду, чистые стихии — это сказки для детей. Как и видения мифического зверя в прозрении.
Зафиксировать запястье одной руки и мягко выворачивать его — раньше это было весьма болезненно, сейчас я могу вывернуть его до хруста кости и ничего не почувствовать. И всё же, за что он так взъелся? Не похоже на то, что это была какая-то ерунда. Может, пойти и спросить его? Да ну, ерунда какая-то, если бы хотел сказать — уже сказал бы. А так, одни только оскорбления от него и услышал.
Перешёл на шпагаты, тщательно растягивая каждую мышцу, это упражнение тоже уже давно перестало приносить хоть какой-то дискомфорт. Да и вообще вся тренировка ещё год назад перестала вызывать у меня какие-либо сложности. Без усилий встал на руки, убрал одну руку, сделал воздушный шпагат, одним шагом сменил руки. Только пустая голова пока что вызывала у меня сложности.
Я — тело…
Очередная мысль, прилетевшая в голову, чуть не стоила мне сломанной руки. Закончив комплекс в первый раз, я сел в позу для медитации и стал вспоминать утреннюю тренировку на берегу озера. Я точно помню, как зашёл в воду, как та мягко холодила ступни. Следующее, что я помню — как очнулся от постороннего шума. Мне тогда показалось, что Алем припёрся почти сразу после начала, но… Я тогда сидел в позе для медитации, так же как сейчас. Это значит, что я сделал всю тренировку — с самого начала и до самого конца — с пустой головой! Это объясняет, почему ко мне пришло прозрение! Я готов!