-Ты мог всё просрать. Я так понимаю- это твой сослуживец. Возможно, вы много прошли вместе… Докажи свою верность Братству. Отдай его душу Interfectorem’у.
-З-з-зачем вы вообще пришли?
-Тебя вызывал проповедник… Но теперь это уже не важно. Убей его, докажи, что ты истинный слуга Interfectorem’а и брат своих братьев.
-Зачем? Ты же можешь его… Сделать, чтобы он всё забыл.
-Не могу. Ты убьёшь его здесь и сейчас. Я ранил его, даже если он всё забудет, начнётся следствие. Нам этого не надо.
Кривишин испуганно посмотрел на полковника и прошептал:
-Макс, не надо… Прошу тебя…
-Максимилиан! Отдай его душу Interfectorem’у!
Оля, стоящая возле Максима, закрыла лицо руками и села на пол. Макс зажмурился и поднёс клинок к животу сослуживца и тихо прошептал: «Отдаю тебя всего Великому Interfectorem’у. Встретимся в другом измерении, брат…», после чего воткнул лезвие в низ живота Кривишина. Удар был недостаточно сильным, майор застонал от боли, у него изо рта потекла кровь, но он был жив. Максим неожиданно завизжал, потом начал задыхаться, упал на пол, встал, его начало рвать, при чём вырвало его прямо на лицо Кривишина. Лаврентий подошёл к нему. Схватил за руку и дал пощёчину.
Максим пришёл в себя. Он взял в руки клинок, приподнял его, размахнулся и ударил лезвием по грудной клетке Кривина, потом ещё раз, и ещё, и ещё, и ещё. И так до тех пор, пока тело офицера не превратилось в кровавую тушу с перемолотыми костями груди. Весь коридор и вся его одежда были залиты кровью.
Лаврентий прошёл на кухню, открыл двери шкафчика, достал оттуда мусорные мешки и вернулся в коридор, после чего раздал их сектантам и Максиму и мрачно сказал:
-Уберитесь здесь, а я пока Олю успокою.
Девушка сидела на полу в полубессознательном состоянии, Лаврентий помог ей встать и отвёл её в комнату.
Максим, вместе с другими сектантами начал разделывать тело мёртвого товарища. Как тушу на мясо комбинате, тело обезглавили, после отрубили руки и ноги, а затем стали медленно разрубать тело на 4 больших кровавых куска. Кровь попадала Максиму в рот, он давился, рыдал, на продолжал разделывать труп. Наконец куски мяса были упакованы в мешки, Лаврентий вышел из комнаты, лично завязал их и обратился к Максу:
-Ты страшно меня разочаровал. Завтра ты увольняешься из ФСБ. Ты понял меня? И как хочешь объясни это отцу, а желательно поссорься с ним и перестань общаться. Оле сейчас плохо. Успокой её, а после сотрите все следы крови в коридоре. Понял меня?
-Да.
-Прекрасно, теперь полностью раздевайся.
-Зачем?
-Твою одежду, со следами крови мы заберём с собой. Нам не нужно, чтобы тебя посадили.
-Хорошо.
-Завтра пусть Оля едет ко мне домой. Вот адрес,- Лаврентий достал их кармана небольшую бумажку и протянул её Максу.
-Зачем? Она…
-Если тебя поймают, скажешь, что она ушла неделю назад к любовнику, то есть ко мне, и с тобой больше общаться не собирается. Теперь понятно?
-Нет… Да… Да… Хорошо.
-Прекрасно. Братья, собирайтесь. Ну, Laudate Interfectorem, Максимилиан. Удачи. И мачете отдай, а то плохо будет, если у тебя дома орудие преступления надут.
-Конечно. Да. Laudate Interfectorem…
Лаврентий, вместе с сектантами вышли из квартиры и забрали мешки с человеческими конечностями. Абсолютно голый, испачканный в крови своего друга, Максим стоял в коридоре. Он зашёл в комнату. Оля спала, очевидно, Лаврентий своими оккультными методами как-то её усыпил.
Макс поцеловал её в лоб, вышел в коридор, взял ведро и тряпку и стал вытирать кровь с пола.
На следующий день Оля уехала домой к Лаврентию. Она долго плакала, не хотела оставлять мужа одного, но он настоял, и несчастной девушке пришлось ехать домой к оккультисту, сам же он отправился на работу и написал заявление об увольнении.
Максим вернулся домой, тщательно вымыл полы, уничтожил все следы крови, стёр номера проповедника и Лаврентия из телефона, поговорил с отцом по поводу своего ухода и стал ждать. Он сам не знал, чего он ждёт. Каждую минуту ему казалось, что кто-то ходит возле его двери, кто-то стучится в неё, но на протяжении недели ничего не происходило. Макс надеялся, что с ним свяжутся сектанты, но о нём как будто забыли, более того ему не звонила даже Оля, которая жила сейчас с где-то там с Лаврентием… Ревность ни на секунду не покидала Максима, он вот-вот хотел выбежать из дома, сесть в машину и поехать к ней, но утром 29 мая в дверь квартиры постучались. Парень посмотрел в глазок, но никого не увидел. Он прижался ртом к двери и приглушённо спросил: