Твёрдая рука во множественных шрамах легла на чёрную сумку. Словно завершив путешествие из одного конца города в другой, он встал и закинул на плечо потертый ремень. Большими пораженными глазами девушка взглянула на него и выпроводила из комнатки. В плечо толкнули. Под ногами светился красный ковер, ведущий вон из вагона. Двери с бумажными шторами открывались, оттуда показывались сонные лица, кричали звонкие просьбы. Женщина в вечной форме однообразно стучала и будила тех, кому нужно было сходить. Одинокие двери с грязными стеклами безразлично прощались с молчаливым пассажиром. Останавливаясь, поезд скрежетал и словно спрессовывался в металлическую гармошку. Толпа разбухала. Проводница, поправляя воздушный платок на шее, оглядела приготовившихся и любопытно остановилась на мужчине без тридцати увесистых сумок и десяти походных рюкзаков. За её спиной показался бетон станции и белизна вокзала. Сзади кто-то облегченно выдохнул. Пыхнув, железная гусеница замерла. Двери распахнулись под рукой проводницы. Натянуто улыбаясь, она проговаривала одни и те же слова и смотрела куда-то в даль.
Нога в чёрном полуботинке наконец коснулась родной земли. Свежий воздух, щекоча в носу, принялся играть с почти умершими воспоминаниями. Когда-то он, Димка, Димон, Димыч, Митька, Митюха, махал руками и истошно кричал у высоких ворот, когда-то, совсем давно, он мчал домой, раскручивая надоевший портфель, когда-то, если это и правда было, он надел бесконечно длинный китель отца, цвет которого закрывали миллионные награды. Въевшаяся в голову, в сердце, в нервы, в кровь идея стать героем, непобедимым офицером родилась где-то на берегах тонкой речки, протекающей в родной деревне. Вот он, в футболке, в походных штанах, обородатившийся, тащит в сумке медали. Золотые, серебряные, латунные, цинковые, они станут новой гордостью матери и очередной причиной самоистязания. На их торжественных надписях сочилась молодая кровь.
Вокзал приветствовал шумом и распростертыми руками встречающих. Чистый пол, натираемый за утро четырежды, скрипел под матёрыми подошвами. Люди за стойками всучивали бланки, рекламки, билеты и тыкали ухоженными пальцами в сторону перронов, туалетов, выходов. Треск катящейся сумки слышался справа и двойным эхом отдавался слева. Сверху объявляли о посадке на очередной рейс, загруженные вещами медленно двигались к дверям.
Дмитрий покинул вокзал, желая поскорее добраться до маленького домика, огороженного разваливающимся синим забором. По серым камням дорожек шагали люди, не обращающие никакого внимания на подобных себе. Они поедали мороженое, затыкали уши проводами, скользили на чёрных досках, резали руки давящими пакетами, стукали тростью и едва касались земли.
У него было немного времени, чтобы прогуляться и подкрепиться. Столовая с желто-зеленой, домашней, вывеской радушно приглашала к себе. Он поднялся, впуская в легкие запах только испеченного хлеба. Как будто на секунду очутился дома. Женщина, стоявшая перед ним в очереди, хлопала чёрными гусеницами, оставляющими следы на влажных щеках. Она, казалось, хотела скупить весь магазин и подробно отчитаться, куда она употребит приобретенную выпечку. Дмитрий читал на лице продавца, веснушчатого паренька, усталость и скуку. Бледные руки заворачивали один за одним булочки, крендельки, багеты, круассаны, беляши, пирожки с картошкой, с вишней, с яйцом и луком, с повидлом, что так сильно любит её дочь. Спустя некоторое время он всё же получил фирменные чебуреки и, надкусив один, вышел.
Утреннее солнце уже палило всё, что было на улице. Он медленно жевал, пытаясь воскресить в памяти счастливые моменты детства. Но почему-то ничего не приходило, ничто не желало успокоить его больное сердце, бурлящее переживаниями. Дмитрий, поворачивая голову в разные стороны, шагал по полосатой дорожке. Длинные фонари были рады снова видеть этого путника, расписные фасады величественно приветствовали мужчину, повороты мягко вели в нужном направлении. Он помнил, что через пару кварталов, где-то среди красивых домов, углублялся вход в метро. И он обязательно приведет на нужную остановку, где в пять вечера ожидает пассажиров автобус до деревеньки. Плюхнет темным дымом и покатит.