Можно было ещё ладошкой лобик прикрыть и брякнуться в обморок. Или это будет уже перебор?
— За артистизм вам неуд, мисс Лайт, — появилась Эсхель со своей весьма важной критикой.
Хм, что-то помешал мне услышать голос Эсхель, вмешался некий белый шум. Шум длился несколько секунд, но вскоре исчез точно так же, как и появился — внезапно.
— Не расстраивайтесь, — попытался подбодрить меня Петтигрю. — А знаете! Вы можете вступить в ряды «ищеек» или егерей. Разумеется, это только для начала. Когда докажете верность, вас тут же повысят и можете даже занять пост в министерстве! Я вот поймал двадцать «неугодных» и Темный Лорд меня отметил! Теперь я — советник! — в его голосе так и слышалась нескрываемая гордость и полный восторг.
— Ищейки? — его голос изменился, кажется, он начал что-то подозревать.
— Да. Мы ищем недостойных магии людей. Понимаете, они как грязное пятно на прекрасной Магии!
Мужика аж заклинило на слове «магия». Он уже который раз употребил это слово, словно подчеркивая важность данного факта. Ау, срочно позовите санитаров. Они явно не досчитались своих пациентов.
— Как же вы правы! — надеюсь, мой голос прозвучал восторженно.
— Ни капли.
— Эсхель…
— Слышал, Северус, наших сторонников с каждым днем всё больше и больше, — обратился Петтигрю приятельски панибратским тоном к профессору, но под взором ледяных глаз зельевара умерил свое ликование.
— Хм… А это идея, — выпалила я. — Допустим, вот я поймала недостойного, а что с ним потом делать? — спросила я, подозревая, что с такими людьми явно ничего хорошего не делают.
— Принесите его к нам в Отдел или обратитесь в специальную группу, — ответил он. — И вообще, слабые маги, как и сквибы, не достойны жизни, тем более Магии! Право дело, они даже не достойны упоминания. Может, поговорим у тебя, Северус?
Серьезно? Он вот так запросто признался в убийстве двадцати людей, просто потому, что они недостаточно одарены магией? Пиздец. У меня просто нет слов.
Я и так ничего радужного не ожидала от волшебного мира, но это как-то чересчур жестко. Человеколюбие так и благоухает среди магов. Ладно, я ещё могу понять: разделять магов по мнимой чистоте крови, прикрываясь происхождением человека из якобы знатных семей. Хотя, тут уже пахнет евгеническим учением, которое и так принесло Миру много бед. Хм… в защиту могу сказать, что Гальтон вряд ли хотел, чтобы его учение использовали для оправдания своих ужасных поступков сторонние лица. А жаль, немного понимания о вырождении генофонда человечества не помешало бы всяким идейным фанатикам. Блин, чем больше погружаюсь в этот новый мир, тем сильнее я поражаюсь масштабам предрассудков.
— Спасибо за информацию, мистер Петтигрю. Наверное, я так и поступлю, — попрощалась я с ним и развернулась, чтобы уйти.
— А почему это вы спрашиваете? — остановил меня его голос. — Не покажете мне свою палочку и метку мага. Просто, хочу удостовериться… — его мелкие глаза опасно сузились в ожидании моего ответа.
— В этом нет необходимости.
— И всё же я настаиваю! — его лицо искривилось в оскале. — Или вам есть, что скрывать?
Вот этого я не ожидала. Блин, а он не так уж туп. Впрочем, всем есть, что скрывать. Задайте этот вопрос любому встречному, и он точно вспомнит пару моментов из своей жизни, о котором не хочется поделиться.
— Разумеется, ничего, — ответила я и медленно потянулась к заднему карману джинс. Кончики пальцев нащупали металлический предмет.
Северус стоял неподвижно и вообще делал вид, что его тут нет, пока Петтигрю застыл со своей идиотской улыбкой. Он тарабанил своими толстыми пальцами себе в грудь, ожидая моих действий. Абсолютно уверенный в своей силе, он почему-то не показывал свою палочку. Вроде как без палочки могут колдовать лишь единицы. Получается, Гермиона-то крута. Неспроста они признаны врагами государства.
— А вы знаете, что означает фраза: «Sic semper tyrannis», мистер Петтигрю? — медленно вынимая из кармана пистолет, задала я вопрос.
«Такова участь тиранов», — произнес в уме цитату Северус.
— Нет, — только и успел выговорить Питер, как улицу разрезал звук выстрела.
На шикарной мантии Питера возникло кровавое пятно. Улыбка медленно сползла с лица Петтигрю и превратилась в гримасу недоумения. С полным изумлением в глазах, он ничего не понимая, потянулся к внутреннему карману пиджака. Раздался второй выстрел. Редкие прохожие в испуге начали убегать прочь от улицы подальше. Так и не дотянувшись до своей палочки, Питер рухнул на мокрую каменную дорогу. На его груди виднелись два кровавых следа.